Девушка, общавшаяся с Богами

Опять с самого утра в доме царила предпраздничная суматоха. Слуг Фарроасы не держали. Была только горничная, поддерживающая порядок в доме, да пара садовников, воплощающих в жизнь ландшафтные идеи леди Икэссы. Всем остальным домашняя колдунья занималась сама. Но ради такого случая из дворца были приглашены дополнительные горничные.

Они сначала помогли нам одеться, расправили все складки и оборки на платьях. Потом долго колдовали над причёской леди Икэссы, сооружая из её великолепных волос пышную розу, и закрепляя заклинанием каждую прядку, чтобы даже ураган её не растрепал. Поахали над результатом, который действительно получился великолепным. Жалостливо посмотрели на мои короткие волосы, сочувственно поинтересовавшись, чем я болела, что пришлось мне волосы обрезать. Тут же начали извиняться за излишнее любопытство, поймав сердитый взгляд леди Икэссы. Усадили меня в кресло, смиренно выслушали мой решительный отказ воспользоваться мороком причёски, кое-как приподняли и сделали попышней мои короткие волосы, на голову, после долгих размышлений, надели бриллиантовую диадему, а волосы сзади прикрыли чем-то типа фаты с блёстками, чтобы моя стрижка меньше кидалась в глаза. В принципе, выглядело это сооружение неплохо, так что я, тяжело вздохнув, согласилась. Не хотелось, чтобы знатные девицы со злорадным сочувствием шептались у меня за спиной о слабом здоровье невесты принца.

Ближе к вечеру с работы вернулись Стэнн и лорд Джэффас и тоже пошли одеваться с помощью вызванных из дворца лакеев.

И, наконец, настало время ехать. Мы с леди Икэссой спустились в гостиную, где уже ждали нас наши мужчины, и замерли, разглядывая своих прекрасных кавалеров. Новые костюмы им чрезвычайно шли. Ну, уж точно больше, чем наряд тысячелетней давности. Стэнн выглядел романтическим героем из девичьих грёз о прекрасном принце, лорду Джэффасу костюм придавал, как ни странно, некоторую притягательную демоничность. Видимо, такой эффект создавало сочетание белого цвета, романтического стиля одежды и волевых черт лица вкупе с чёрными, волнами раскинувшимися по плечам густыми волосами. На головах у мужчин были невысокие шляпы с плоскими жёсткими верхушками и полями средней ширины, причём у Стэнна поля были загнуты вверх с двух сторон, а у лорда Джэффаса — с одной, и сзади виднелось белое перо. Словом, я была довольна получившимся результатом моих дизайнерских стараний.

Мужчины тоже застыли, глядя на нас, красивых, и я увидела восхищение в глазах любимого. Я радостно заулыбалась, и тут лорд Джэффас отмер и сказал:

— Девушки, вы — прекрасны!

И подал леди Икэссе руку. Стэнн, продолжая восторженно меня разглядывать, подставил мне локоть, и мы пошли к карете, ждущей нас у центрального входа.

Всю дорогу, которая длилась от силы минут пять, я пыталась успокоиться. Суматоха, которая не давала мне времени на переживания, закончилась, и я вдруг с нарастающей паникой поняла, что ничего не помню: ни какой вилкой что есть, ни родственников Икэссы, ни танцевальных движений. В голове было гулко и пусто, как перед самым страшным экзаменом. Стэнн, почувствовав моё состояние, подбадривающе сжал мою руку и прошептал в ухо:

— Ты будешь самой красивой девушкой во дворце. Все мне будут завидовать, а я буду ходить, задрав нос.

— Люстру только не свороти, — пробурчала я. И вздохнула: — Вот опозорюсь по полной, тогда неизвестно, кто кому завидовать будет. Пожалеешь, что со мной связался.

Стэнн укоризненно качнул головой и провёл ладонью над моей головой, стараясь не задеть диадему. Сразу стало легче: волнение улеглось, в голове прояснилось.

— Если снова начнёшь волноваться — скажи. Я тебя успокою.

— Навеки? — невинно поинтересовалась я, но, увидев непонимающий взгляд любимого, отмахнулась: — Забудь. Это — чёрный юмор моего мира.

— Что такое «чёрный юмор»? — заинтересовался лорд Джэффас.

Пришлось объяснять. А когда закончила, оказалось, что мы приехали.

— Удачи, девочка. Поверь, всё будет хорошо, — серьёзно сказал Джэффас, вставая. Вышел из кареты, подал руку спускающейся леди Икэссе. Мы со Стэнном вышли через другую дверь, пошли по аллее к парадному входу. И я сразу оказалась под прицелом взглядов смотрящих из окон бального зала придворных: любопытных, неприязненных, откровенно враждебных. Утешало только то, что любопытных было больше. А откровенно враждебно смотрела только Кэйти, которая стояла у лестницы под руку со своим отцом.

— Не повезло, — пробормотала я, наклоняя в приветствии голову.

Впрочем, лорд Бэйнирос сделал вид, что меня и не заметил. Поджав губы, скользнул по мне пустым взглядом, и поклонился Стэнну. Кэйти соорудила на лице такую слащавую улыбку, что у меня зубы заныли, и сделала реверанс, глядя на своего начальника влажными коровьими глазами и в упор не замечая меня, словно я под пологом невидимости находилась.

Кстати, хорошая идея. Раз меня всё равно не замечают.

Жаль только, что сама я его надевать не умею, а Стэнн вряд ли согласится идти на бал с невидимой невестой.

Стэнн надменно наклонил голову, здороваясь с неудавшейся роднёй, и хмуро произнёс: