Читаем Девушка пела в церковном хоре полностью

– Надсон мне… Да-да, я приду, да хоть завтра, заодно можно будет поговорить без помех, но вот Надсон, замученный этой жабой Бурениным… нет, говорить мы будем о чем-то другом.

Я протягиваю ему руку – он пожимает ее сразу и легко, я снова успокаиваюсь.

В целом-то ведь удивительно содержательный получился разговор. Что из него видно: Шкура верит, что если я был другом Перепелкина, то, значит, тоже играл какую-то роль в заговоре. А может, и не до конца верит. Но про «мальчика» и про «нее» – то есть Рузскую – не спорил и вопросов не задавал. То есть ближе к финалу они все знали, кого опасаться.

А интересно, что они думают об этом самом «преступлении страсти»? Кто убил, как убил? Особенно если учесть, что все знали, что у нас целая четверка из охранного отделения.

Кстати, значит ли это, что Шкура и минимум несколько других матросов знали, что мятеж возглавит Перепелкин? Ну кто-то же должен был знать, кому подчиняться, когда все начнется.

Итак, мы с Федором – два социалиста-революционера, размышляющих, как я написал в той оставленной на столе бумаге, «кто нас предал».

Соответственно, когда Шкура просил меня в прошлый раз рассказать матросам о поэзии, то он сделал это благодаря подсказке Ильи – нет, не получается. Мог и правда просто прочитать меня в «Ниве» и… И кстати, зачем тогда Илья все-таки отдал меня на растерзание своей французской подруге и поджидавшим меня трем личностям с ножом… Да тут просто ничего не ясно.

Зато хоть что-то ясно насчет матроса – как его, Шершнев?

Кто такой баталер: это человек, который отвечает за всяческие припасы на корабле, в основном съестные. И поэтому постоянно куда-то ездит, на берег и на другие корабли. В такой поездке его и убили. И еще: он был «наш». И после его смерти у «нас» – заговорщиков – все и обрушилось.

И обрушилось буквально за день до намеченного бунта. А кстати, что говорил приказ нашего грозного адмирала – что Шершнев вышел в море тайно, ночью, в нарушение адмиральских приказов. Так себе вести можно только накануне событий, после которых уже не до приказов, после которых уже все равно.

Но если перепелкинская команда не знает, кто и зачем убил ключевого в их заговоре человека – и этого же не знала Рузская, – то вот тут суть всего происшедшего. Заговор сорвал… кто-то из как бы своих. И тут же появилась прокламация, что корабль-то мы все равно угоним, вот только… вот только – с другими героями на мостике, так?

Дополнительная и вдохновенная дедукция у меня получается вот какая: во всей истории какую-то роль играет берег или другие корабли. Меня порезали на берегу. Баталер Шершнев – человек, имевший постоянное общение с внешним миром.

Больше не понятно ровно ничего, но вообще-то я продвинулся, пусть на полшага.

А теперь насчет очередной лекции: да, поэзия… да, этот ужасный и смешной Надсон… но есть и другие прекрасные темы, и публичные выступления хорошо помогают привести свои мысли на ту или иную тему в порядок…

В кают-компании только что вернувшийся откуда-то на катере Дмитрий Дружинин смотрел на меня очень странно. А потом, когда ужин кончился, дернул подбородком в сторону. И чуть не подмигнул. Да, многому еще ему предстоит научиться по части конспирации, подумал я. А мне предстоит учиться на его ошибках.

– Есть телеграмма, – сказал он мне, не разжимая губ, когда мы вышли после заката на корму – туда, где недавно мы стояли с Верой, и небо было в алмазах, и перышко летело по ветру, не мог не подумать я.

– Вот это скорость. И что – вам снова сообщили, что вы паникер, причем незрелый?

– Нет, – сказал он не без гордости.

– Поздравляю, итак…

– Итак… – тут он оглянулся на прочих офицеров, – кроме боевой группы социалистов-революционеров есть еще одна, такая же. Создана недавно.

– Чья?

– Эр-эс-… в общем, рабочая социал-демократическая и прочая.

– Я знал, – мрачно сказал я, вспомнив те самые прокламации той самой партии – насчет наших братьев японцев, с которыми не надо воевать.

Дружинин посмотрел на меня с подозрением – не вру ли я.

– Дмитрий, подробности мне, детали.

– Извольте… Алексей. Боевая техническая группа при Центральном комитете Р.С.Д.Р.П. Про нее обычные друзья рабочих из этой партии ничего не знают. Занята чем: добыванием оружия и денег. То есть контрабандой и грабежами. Основная часть деятельности – за пределами России, там у этой группы большие связи.

– Ну вы же видите, Дмитрий, – это то самое… Кто во главе?

– Опять кличка, – с презрением улыбнулся Дружинин. – У них у всех нет человеческих имен.

– Ну и какая?

– Винтер. А это-то вам зачем?

– Вы правы, это незачем… Дешевую мелодраму по образу и подобию господина Дюма я мог бы написать и сам. Милорд Винтер, значит… Что ж, а теперь…

Я повернулся в сторону корабельных огней в бухте – тяжелая броня, мигание света на верхушках чуть качающихся мачт, дрожащие бледные дорожки на волнах…

– А теперь – мы отдыхаем, и дальше осталось не так уж много.

Оставалось и правда не так много, но не в том смысле, о котором я думал. Мне-то казалось, что в этой бухте мы будем стоять вечно. А это было не так.

<p>Флаги на мачтах</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Магазин путешествий Мастера Чэня

Похожие книги

Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза