Девушка по имени Москва

— Казалось, что правое полушарие занимается тем, что повторяемо и закономерно, а потом передает информацию левому. Это был один из основных принципов нашего эксперимента. Все случайное называлось судьбой. А всё закономерное — это то, что можно измерить, выразить в км, кг, атмосферах. Случайное же, подобно снаряду, что не падает в одну воронку дважды, не повторяется, и предсказать его нельзя. Взгляните на таблицу. Вы видите в ней постоянные повторы, даже отрезки времени — и те имеют одинаковую частоту между событиями. Таким образом, обладая информацией, историю можно просчитать до конца. Именно ее добычей занимается Земля. Да, она крутится по орбите, и это ее предел.

— Все равно что по МКАДу или по Садовому кольцу, — заставил рассмеяться всех Умник.

— Да, она несвобода, как и те люди, что волей-неволей участвуют в эксперименте, но опыт ее бесценен для развития галактики в целом.

— Профессор, а роль свободы в чем? Не совсем понятно.

— Свобода была только в том, что мы знаем, а в том, что нам неизвестно, мы были зависимы, мы старались предугадать, строили прогнозы, конструкции которого были ни к черту. Они не выдерживали нагрузки и, как правило, не сбывались, потому что основа их — это события произошедшие. Задумайтесь, как часто в своих прогнозах мы выдаем желаемое за действительное.

— Нехорошо выдавать своих! — снова крикнул кто-то сзади. Аудитория поддержала шутку смехом.

— Совершенно верно. Нельзя. Именно поэтому в этот момент вместо вероятности срабатывает случайность. В итоге, что впереди нас? Случайности. Что позади? Те же случайности, которые стали закономерностями! История — это то, что случилось, или то, что уже написано или прочитано или услышано. Если история восстанет и сделает акцент на случайностях, то откроется будущее, это будет история, которая рано или поздно случится. Подсознание — вот что дает гигантский аванс будущему. Все, что нами уже наработано опытным путем, это искусственный интеллект. И здесь мы уже видим зачатки слова «искусство». Сейчас я попытаюсь расшифровать, к чему я веду. Вашим языком.

Всякая полноценная жизнь сначала учится ходить по-маленькому и по-большому, сначала по Апгару, потом по Фрейду и, наконец, по По, пережив такие кошмары, ей уже все становится по х… именно в этот момент и включается подсознание. У подсознания нет возможности действовать по любви или расчету, его попросту нет, уже не на кого рассчитывать и некого любить. Подсознание — это космос, который под нами. Наше «Я» стоит на нем.

Апгар вывела формулу багажа способностей, которыми бессознательно наградили ребенка родители. Фрейд и По пошли дальше, занимаясь зрелыми душами, продолжили изучения подсознательного, взяв его за основу своего творчества. По — посредством психологической прозы, расположив текст в своем трехмерном пространстве графина с водкой: мистицизм, обречённость, иррациональность. Средств явно было недостаточно, отсюда такое мрачное представление мира. Фрейд — посредством глубокого сна — научной психологии. Он смастерил для своей картины мира рамки психоанализа. Но душа (психо) не может все время сдавать анализы, на основе которых можно было бы увидеть, включилось оно или нет. Это скучно, это неинтересно, нет творческого начала, которое так отличает нас от приматов. Тем более, если потом левое полушарие начнет искать на пробирках царапины. Пусть он даже сам Мок, мок под поздним дождем, пусть, положа руку на Библию, признается в том, что он сам честен и чист (как он мог промокнуть, если всюду ездит на Макларене). После таких искателей истины не царапины — шрамы на душе.

Спорт — прерогатива тела, душе одного спорта мало, ей нужно нечто большее, именно в этот момент возникает необходимость искусства. Я имею в виду авангардизм, кубизм, абстракционизм. Искусства — как еще одного источника знаний, доверяющих интуиции целиком и полностью. За искусство отвечает правое полушарие. Искусство дает возможность пройти еще не пройденное, то есть получить опыт неопытным путем, без каких-либо опытов.

Эсперанца