Девушка по имени Москва

— Спасибо, — все еще не мог прийти в себя Петропаша — как такое могло случиться с ним.

— А ты куда? — посмотрел на Петропашу Саня.

— Обратно на иглу.

— Сядь, отдохни. Нельзя на игле так долго.

— Мне можно.

— Похоже, ты так ничего и не понял.

— Чего не понял? — все еще искал во рту свой язык Петропаша.

— Что ты обычный.

— Нет, я избранный.

— Вот-вот. Оттого вид у тебя несчастный.

— Я тащу свой крест.

— Иисусом себя возомнил.

— Ты же не тащишь, мне кажется, ты за него держишься, ухватился и держишься, а ангел должен вести, охранять, оберегать.

— Хорош уже меня вербовать, — все еще не мог привыкнуть к своему языку Петропаша.

— Не надоело тюрьму охранять?

— Ты про крепость? Так уже давно не тюрьма.

— Да? А что теперь?

— Крепость-музей.

— Тюрьма для артефактов. Крепостных много?

— Хватает. А у тебя, Столп? — вспомнил Петропаша еще одно прозвище Сани.

— Столпотворение.

— Рад за тебя. А чего в Москву не переберешься?

— Орлам и звездам ангелы не нужны. Сам-то как? счастлив?

— Сейчас или вообще?

— А какая разница? Счастье — это оргазм души. Человеку хочется еще и еще, но ведь невозможно оргазмировать постоянно. Вот и не требуй от жизни того же самого, тем более от людей, которые рядом. Наслаждайся моментом.

— А я что, по-твоему, делаю? — Словно в подтверждение, вдалеке стальная птица прочертила мигом полоску.

— Это всего лишь самолет. — Саня тоже заметил вдали полоску, оставленную Мигом.

— Нет, это не просто самолет, это Миг.

* * *

— Профессор, а что такое мозолистое тело? Речь идет о космическом теле? Простите, не успел записать.

— Мы говорили об этом на прошлом занятии.

— Отсутствовал.

— Запишите. Связующее звено двух полушарий — по сути, это Вселенная. Волокна, соединяющие две половинки мозга, для обеспечения быстрого обмена информацией между полушариями.

— Вай-фай?

— Да, своего рода. Это средство связи между анализом или интуицией, мыслью и образом, логикой и чувствами, — посмотрел Мефодий на Матильду, которая уже собрала сумку, мяла в руках шарф, готовая покинуть помещение.

«Волнуется, она все время волнуется на моих лекциях. Какое лицо! Она красива, но не знает, что такое оргазм», — решило про себя правое полушарие профессора.

«Да, голодна и торопится на обед», — посмеялось левое.

* * *

Кирилл, по обыкновению, кормил чаек. Кофе в чашке остыл, и он вылил его в атмосферу. Тонкий аромат сваренных свежемолотых зерен захватил пространство. Кофе застыл на утреннем небе, и оно приобрело приятный кремовый цвет. Чаек становилось все больше, но Мигов до сих пор не было. И это начинало беспокоить даже море, когда на балкон влетел радостный Мефодий:

— А все-таки она вертится!

— Кто вертится, Коперник? — улыбнулся ему в ответ Кирилл, поймав краем глаза свой миг счастья. На горизонте показалась стая стальных птиц.

— Она вертится по часовой. Матильда! — возбужденно объяснял Мефодий.

— Я же тебе говорил — никуда она от нас не денется. Молодежь.

— Какое она произвела на тебя впечатление? Вижу — произвела, мне кажется, этого достаточно…

Мефодий все еще слепил Кирилла своей радостью. Кирилл тоже улыбнулся в ответ, но улыбкой этой он обязан был не Мефодию, а Мигам, которые наконец проявились на кофейном небосклоне.

— Знаешь, что грустно? Грустно, когда женщина становится фабрикой по производству впечатлений.

— Это ты к чему?

— Я же прочел все выкладки и Фэ, и Эсперанцы, и Амор. Знаешь, что их объединяет? Один вопрос. Кто в ответе за счастье? Некоторые все время думают, почему это случилось, другие — почему этого со мной не случилось. Случай — вот кто в ответе за счастье, — вытряхнул остатки крошек с ладоней Кирилл. — А что такое случай? По сути своей это есть только Миг между прошлым будущим. С какой попытки удастся его ощутить. Поймать этот стремительный полет. Миг-1, миг-2, миг-33, миг-35? Теперь ты понимаешь, какую слабость я питаю, питая миги.

А бич человечества — это одиночество, и с каждым годом он будет хлестать все сильнее. Как бы много люди ни общались в виртуальном пространстве — оно отдаляет, все меньше сам мир нуждается в людях. Одиночество — это не выбор, это естественный отбор. Технологии отбирают у людей живое общение. Они уже проникли в их желания, сегодня предугадывают, а завтра будут диктовать желаемое. Ничего личного — просто бизнес. Знаешь, что теперь люди держат в руках за обедом вместо хлеба? Телефон. Человеческого в людях все меньше. Из всех расставаний самое чреватое на сегодня — расставание с телефоном. Вот с кем люди не смогут расстаться никогда, вот за кого они держатся крепче всего. Мобильная рука.

Что касается молодежи, он добавил: — Молодежь сейчас другая. Честная, открытая, прозрачная. У них райдер другой. А вся эта хрень, демократы, либералы, консерваторы под названием — «политика», в которую ее вовлекают, разваливается на каждом шагу. Она даже не успевает шагать за временем. Им просто нечем. Личное затягивает, как болото. Вся эта паразитирующая надстройка скоро рухнет, уйдет в историю, сгинет нечистая, — улыбнулся искренне, как давно не получалось, Кирилл. Мефодий смотрел на него с удивлением, не понимая, шутит шеф или ему просто нездоровится.