Девушка полночи

Иза, ее подруга, ее бывшая подруга, лично вышвырнула ее с работы. Еще и назвала воровкой при всей команде. Велела немедленно отдать ключи. Как будто сама никогда не таскала деньги из кассы. Все брали, ведь это были грязные деньги на крышу. Всем это известно. Но кто сейчас поверит Люции? Когда ее, как собаку, прогнали с работы, она позвонила Булю, но тот умыл руки. Спросил только, сколько не хватает. Она не знала. Не успела пересчитать выручку. Иза наверняка запланировала все несколькими днями раньше, потому что предупредила, что возьмет на себя эту неприятную обязанность. Тогда Люция наивно подумала, что подруга хочет помочь ей, даже поблагодарила. Сейчас она была уже почти уверена, что Иза заранее договорилась с Янеком. Иглу легко было обвести вокруг пальца. Ему нужны были только тишина и спокойствие.

Как они это сделали и зачем – ее не интересовало. Ясно было одно: работы теперь нет. Как оплатить кредит, аренду квартиры? Что она будет есть? Что делать? Вернуться к тете с опущенной головой? Сказать, что уволили за воровство? Мать воспользуется случаем, чтобы прочитать ей мораль. Легко говорить, когда ты далеко. Особенно когда самой похвастаться нечем. Мать Люции сидела в норвежской тюрьме за финансовые махинации. Главным образом за необоснованное пользование материальной помощью социальных органов. Сама она была только подставным лицом в шайке, имела фиктивного мужа-норвежца и несколько судимостей на счету. До освобождения ей оставалось еще три года. Она уже имела право на побывки, но тратиться на билеты в Польшу ей не хотелось. Она предпочитала дождаться конца срока, а деньги отложить. Так она говорила и дважды в неделю звонила дочери с допросом, сбрасывая на нее свою фрустрацию. При этом утверждала, что ей нужно, лишь чтобы Люция не пошла по ее стопам. Она была уверена, что дочь принимает наркотики, занимается проституцией или ворует.

– Хочешь закончить, как я? – спрашивала она. – Сначала у тебя получится. Раз, второй. Потом, когда ты будешь уже уверена в себе, что-то пойдет не так, кто-то донесет, потому что захочет провернуть свое небольшое дельце. Легавые возьмут след, а потом уже не будет выбора. На приличную работу тебя никто не примет.

Это действовало. Люция с шестнадцати лет тяжело трудилась. Иногда за гроши. Но любая работа заслуживает уважения, так говорила ее тетка Кристина, сводная сестра матери. Это она воспитала Люцию. Отец сразу после рождения девочки исчез из виду. Матери никогда рядом не было. Она находилась или где-то в пути, или в тюрьме. Беспрестанно проворачивала какие-то дела с очередным партнером, причем каждый последующий был хуже предыдущего. Дружки всегда сбегали с добычей, а мать оказывалась на зоне. Люция надеялась, что она никогда не вернется. Ей больше нравилось, когда мать далеко.

Если бы Люция собиралась ограбить клуб, то сделала бы это грамотно. Раз и навсегда. Одна, без компаньонов, которые могли бы выдать ее. Это было проще простого. Люция не позарилась бы на левую выручку. Она взяла бы деньги, приготовленные для мафии, из тайника в выпотрошенном радиоприемнике пятидесятых годов, который стоял в неоконченной студии звукозаписи. Раз в неделю Буль забирал содержимое и вез кому-то, кто обеспечивал им «опеку». Часть предназначалась Игле, в виде наркотиков. Иногда вместо денег в тайник попадали золотые слитки. Люция однажды заглядывала в сейф. Буль попросил ее, чтобы она привезла папку с документами. Она не посмотрела внутрь, не хотела знать, что перевозит. Он заплатил ей за это две тысячи. Потом Люция еще несколько раз открывала сейф, когда никого не было в клубе. Там были золото, янтарь и облигации. Потом шеф сменил код, но Люция сумела бы его подобрать, если бы захотела. Это был обычный сейф, а не несгораемая касса нового поколения со многими уровнями защиты. Стала бы она воровать мелкие суммы, зная о тайном сейфе? Она даже покраснела от злости, когда вспомнила эту сцену.

Иза кричала: «Вон, воровка!» – а Люция тоже в долгу не осталась.

– Я убью тебя, сука, – сказала она так, чтобы все услышали. Чтобы никто не сомневался, что Люция, дочь рецидивистки, не шутит.

Тогда она увидела, как промелькнул страх в глазах Изы. Подруга сделала шаг назад, а потом с мольбой посмотрела на одного из охранников. Он подошел и взял барменшу под руки. У нее не было никаких шансов справиться с ним, но она боролась, кусалась, брыкалась. В конце концов сломала каблук любимых ботильонов цвета фуксии. Под занавес ее вышвырнули из заведения, как пьяную шлюху. Когда она с трудом поднималась с тротуара, Иза подошла с триумфальным видом и, протянув руку, сказала:

– Ключи.

Люция встала, собрала вещи и собралась уходить.

– Отвали, жирная свинья.

Охранник грубо схватил ее за руку, синяки не прошли по сей день. Вырвал у нее из рук сумку, нашел в ней ключи на тесемке, после чего тесемку бросил на землю, как ненужный мусор.

– Да пошли вы… – отчеканила плаксивым шепотом Люция.