Девушка полночи

Она включила электрочайник с намерением заварить чай, но, поразмыслив, вытащила из шкафчика пачку растворимого супа. Помяв в руках лиофилизированные макароны, высыпала их в тарелку и залила кипятком. Потом пошла в душ и долго стояла под струями горячей воды. Только поев и переодевшись во что-то более подходящее, чем кружевная майка и трусики, она набрала номер тети Кристины. Однако не успела нажать кнопку «вызов», как на экране телефона появилась надпись «Буль». Она нажала «ответить», сердце подпрыгнуло к горлу.

– Ты у себя? Надо поговорить.

– Уже не о чем. – Притворяться не было необходимости. Пусть Буль знает, что она в бешенстве. Умыл руки, хотя мог бы ее защитить. Теперь слишком поздно.

– Наоборот. Спустись вниз. – Он отключился.

Люция какое-то время колебалась, но потом подошла к шкафу. Сегодня ей хотелось быть Никитой. Она втиснулась в кожаные облегающие штаны. Принялась перебирать рубашки и прикладывать к себе. Выбрала ту, что открывала одну из татуировок. Всевидящее око в кустарном исполнении. Поверх набросила замшевую безрукавку, подобрала к этому всему ботильоны цвета фуксии (это ничего, что каблук шатается, они отлично стройнят ноги) и перчатки того же цвета. Далее последовал макияж: тени в цветах взбесившейся Барби. Люция не спешила. Раз Булю приспичило поговорить, подождет, это в его интересах. Он не такой чувак, чтобы непродуктивно тратить время. Может быть, он хочет взять ее обратно? Она решила, что согласится, но потребует повышения зарплаты.

Телефон снова зазвонил, но она не ответила. Сразу же начали поступать сообщения. Люция решила, что это групповые праздничные пожелания, высылаемые всем, кто фигурирует в телефонной книге. Ей было на это плевать, она никому пожеланий не отправляла. Но все-таки взглянула, так как одно из сообщений не касалось Воскресения Господня и только поэтому заинтересовало ее. Датировано оно было вчерашним днем.

«Ваш номер телефона мне дал П. Блавицкий. Перезвоните мне, пожалуйста. Срочно! С. Залусская».

Люция записала номер телефона на упаковке от супа, положила записку в карман и спустилась вниз. Буль ждал в машине с включенным двигателем. Она села в машину.

– Не говори ничего, – приказал он ей шепотом.

Они проехали вдоль всего дома и остановились в самом его конце у бара «Азия – вьетнамская кухня». Люция была здесь однажды. Все блюда на один вкус. У вьетнамца за барной стойкой явно не было кулинарного таланта. Они двинулись в сторону торгового ряда на первом этаже, но не пошли через главный вход. Буль постучал, и со стороны подсобных помещений им открыл старый иссушенный азиат. Это, по всей видимости, был настоящий вьетнамский ресторанчик, полный людей. Они говорили на своем языке. Буль кивнул молодому парню за барной стойкой и показал два пальца.

– Сайгонки? – Он взглянул на нее искоса и хитро улыбнулся. – Ты столько натворила, что тебе надо чего-нибудь поесть.

Люция подтвердила и начала раздеваться. В помещении было душно, единственное окно сильно запотело.

– Телефон. – Он протянул руку, после чего вынул и сломал сим-карту. Батарейку положил отдельно.

Люция не успела среагировать.

– Эй! Вернешь мне деньги, – надулась она, глядя на мобильник, разобранный на части. У нее теперь не было даже номера телефона тети.

Буль не слушал ее. Проделал те же манипуляции и со своим телефоном.

– Я обеспечу тебе алиби, – произнес он. – Иза выжила.

Люция подняла голову и почувствовала, что заливается краской.

– Из тебя получилась бы прекрасная актриса, – похвалил он ее, смеясь. – Так держать.

– О чем ты говоришь? – спросила она теперь уже раздраженно.

Вьетнамец принес сайгонские роллы и две банки колы. Казалось, что он слишком долго раскладывает на столе подносы, салфетки, вилки и ножи. Удаляясь, он трижды поклонился.

– Я помогу тебе с хорошим адвокатом. – Буль отрезал кусочек вьетнамского ролла и долго дул, прежде чем отправить его в рот.

Люция всматривалась в пар, поднимающийся над тарелкой. Она была очень голодна. Может быть, поэтому до нее не сразу дошло, что он говорит.

– Но о чем ты?

– Ничего, никогда, никому! Ни слова. – Он подвинул в ее сторону белый конверт. Он был толстый, слегка лоснящийся с одной стороны.

– Что это?

– Спрячь, идиотка. – Он продолжал глотать горячие куски азиатского блина. Через мгновенье на его тарелке остался только салат из капусты. – И говоришь так же, как сейчас. Ничего не знаю, вину не признаю, в крайнем случае не помню. Это проверенная линия защиты.

– Но я ничего не сделала. – Люция перестала есть, схватилась за выбритую часть головы и начала растирать висок.

Буль встал. На столике рядом с недоеденным блюдом он положил сто злотых. Улыбнулся, напоминая теперь довольного лиса.

– Я тоже, – добавил он вполне серьезно. – Даже если тебя арестуют, молчи. Я тебя вытащу. Ты мне веришь?

– Нет.

– Правильно.