Девушка с аккордеоном (Княжна Мария Васильчикова)

Мисси неожиданно получила письмо от Адама, в котором тот просил прощения за недавнюю размолвку. Она немедленно ответила, встревоженная прощальными интонациями, которые звучали в его письме.

Оказывается, Адам собирался в Швецию.

Потеряв надежду подучить от западных союзников заверения, которых так долго добивались заговорщики-антинацисты, он собирался связаться с советским послом Александрой Коллонтай. Однако в последний момент отказался от этого плана, поскольку были основания подозревать, что в советское посольство в Стокгольме внедрились немецкие агенты.

«Позже у меня с Адамом был долгий разговор, — записывает Мисси 19 июля 1944 года. — Он выглядит очень бледным и усталым, но, судя по всему, рад меня видеть….

Дело в том, что… существует фундаментальная разница во взглядах: не будучи немкой, я заинтересована только в уничтожении Сатаны. Я никогда не придавала большого значения тому, что будет потом. Будучи немецкими патриотами, они хотят спасти свою страну от полного краха путем создания своего рода временного правительства. Я никогда не верила, что даже такое временное правительство окажется приемлемым для союзников (имеются в виду участники антигитлеровской коалиции. — Прим, авт.), которые отказываются проводить различие между «хорошими» и «плохими» немцами. Это, конечно, их роковая ошибка, и все мы, вероятно, дорого за нее поплатимся».

Мисси недооценивала человека, которого любила. Адам фон Тротт, сотрудник Министерства иностранных дел, был осведомлен лучше многих других и прекрасно понимал, что союзникам, воюющим против Германии странам, действительно все труднее проводить различие между Гитлером с его пособниками и так называемыми «хорошими немцами», а одновременно вести политику, которая позволила бы Германии, очищенной от нацизма, снова войти в сообщество цивилизованных наций.

Мисси как женщина смотрела на проблему проще, но при этом видела все трудности отчетливее… Однако ведь она была не немка! А Адам фон Тротт и те, кто был с ним, понимали, что их подвигу предстоит стать молчаливым актом самосожжения. Ведь даже в собственных глазах они были предателями своего народа… исключительно во благо которого они действовали.

Но вот настал наконец пресловутый момент истины — обратной дороги больше не было. Об этом дне написано море книг и исследований. Плюс — несколько строк из дневника княжны Мисси Васильчиковой.

«Четверг, 20 июля.

Сегодня днем Лоремари Шенбург и я Сидели на лестнице в конторе и разговаривали, как вдруг ворвался Готфрид Бисмарк с пылающими щеками. Я еще никогда не видела его в таком лихорадочном волнении. Попросив меня приехать к нему в Потсдам с Лоремари как можно скорее, он вскочил в машину и уехал…»

Решив, что покушение на Гитлера удалось, девушки по пути в Потсдам с трудом скрывали свои волнение и радость. Но…

Как известно, попытка графа Штауфенберга убить Гитлера не удалась. Однако это не сразу стало понятно заговорщикам.

Когда девушки добрались до Потсдама, был уже седьмой час. Бисмарки были в гостиной, Мелани застыла от ужаса, Готфрид шагал по комнате туда и обратно, туда и обратно. Он только что вернулся с Бендлерштрассе и повторял: «Этого не может быть!

Это обман! Штауфенберг видел его мертвым. «Они» разыгрывают комедию и пользуются двойником Гитлера, чтобы симулировать, что он жив».

Гитлер выступил по радио в час ночи 21 июля.

Он сказал, что клика тщеславных офицеров, не имеющих ничего общего с германскими вооруженными силами, а тем более с германским народом, организовала заговор с целью устранить его и одновременно свергнуть верховное командование вооруженных сил. Но бомба, подложенная полковником графом фон Штауфенбергом, взорвалась в двух метрах от него и серьезно ранила нескольких сотрудников, одного смертельно. Сам он остался цел и невредим, если не считать незначительных царапин и ожогов, и он рассматривает это как подтверждение воли Провидения, чтобы он продолжал дело всей своей жизни — борьбу за величие Германии. Теперь крошечная кучка преступных элементов будет безжалостно истреблена.

Затем следовали распоряжения по восстановлению порядка.

Мисси вернулась в Берлин одна, еще не вполне сознавая масштабы бедствия и опасность своего собственного положения.

Чтобы осознать это, оставалось не так уж много времени; Какие-то считанные дни.

А некоторым — даже часы.

Все, кто стоял во главе заговора, были арестованы ближайшей ночью и после поспешного военно-полевого суда расстреляны.

Дальнейшие записи Мисси — это концентрация отчаяния, безнадежной любви, о которой теперь нельзя было говорить еще даже более, чем прежде, страха, неверия в завтрашний день — и глубокого сознания того, что все было сделано не так, что любимый ею человек положит голову на плаху напрасно!

«Теперь я все время думаю об Адаме.

Станет ли все известно? Мне следует постоянно притворяться удивленной, даже озабоченной, но не испуганной… Я просто должна видеть Адама. Но хотя мы договорились встретиться сегодня, я пока не смею ему звонить…