Девушка с экрана. История экстремальной любви

В третий раз она удивила за этот вечер: так точно почувствовав и поймав начало моего конца и буквально двумя-тремя бросками, взмахами, движениями бедер поднявшись неимоверно высоко, догнав и слившись в одновременных содроганиях. Так легко, без усилий. Словно, это что-то естественное между нами. Поразив и удивив меня лишь концом.

Она лежала в моих объятиях молча. Не шевелясь, как будто уснула. Музыка окончилась, она тут же отреагировала, вернувшись ко мне:

— Поставь еще.

Через полчаса взаимных касаний, я взял ее уверенней. И мне казалось, что она готова к третьей серии. По крайней мере, она ощупывала меня руками, как бы не веря, что это я. (Как слепой девушку.)

Время спустя она встала и начала одеваться.

— Уже поздно…

— Вы не хотите остаться?

— Я не могу, меня ждет муж.

— Кто-кто? — не понял я.

— У меня есть муж, — пояснила она. — Который меня ждет.

Для чьей-то жены она достаточно резво отправилась на абордаж.

— А как он относится к тому, что… вас так поздно нет?

— Он приедет и заберет меня.

— Прямо сюда?

— Нет, к метро, я скажу, что ездила по делам. Мы же должны были говорить о деле… Вы не против, если я позвоню по телефону?

Мне ничего не оставалось, как мысленно согласиться с этой логикой. Женской логикой. Когда женщина права, она — права.

Она набрала номер.

— Здравствуй, Костя. Я была занята. — Арина совершенно изменилась. Да настолько, что целой системе Станиславского до такого перевоплощения было очень далеко. — Если хочешь, можешь меня забрать, и убедишься заодно, где я нахожусь.

Это было неслабо. Я надеялся, она не назовет ему точный адрес. И номер квартиры.

— У метро «Динамо». Через сорок минут.

Она задумчиво повесила трубку.

— Давайте пить чай, мне понравилось ваше печенье. Можно я съем еще?

Я понимал, что подобный разговор происходил не первый и далеко не последний раз. С мужем.

Я не сознательно нарушил свою важную заповедь: никогда не спать с чужими женами. Потому что не хотел оказаться в положении их мужей. И потому что роман с чужой женой явился основой романа «После Натальи». Я не хотел больше подобных романов.

Она отрешенно пила чай, не обращая на меня никакого внимания.

— Ты хочешь меня завтра увидеть?..

Я не знал, что ответить, она списала номер с диска телефона. Я подал ей игольчатую шубу, в которой она приехала. И Арина попросила не провожать ее до метро.

Я плюхнулся в постель, еще пахнувшую ее запахом, и умер. Это была первая ночь, которую проспал, как убитый, и — почти выспался.

В девять утра раздался звонок.

— Где ты хочешь, чтобы мы встретились?

Повидавшись с Натали и забрав первые пятьдесят страниц, я просидел полдня над редактурой.

В этот приезд мне не пришлось ее «спаивать». Она разделась сама.

— Можно я быстро приму душ? Я очень замерзла.

Она ушла голая в ванную, попросив меня не рассматривать ее. Я и не спешил, боясь…

Достал свою портативную видеокамеру, поставил ее на пианино и прикрыл шарфом. Объектив был сфокусирован на диван. Я не знал, почему, но чувствовал, что то, что произойдет, я должен заснять.

Она появилась через минуту и попросила:

— Включи, пожалуйста, музыку.

Я поставил Синатру, но она на него никак не отреагировала.

Она сразу зарылась под одеяло, которое я отбросил, так как мне было «жарко». Она никак не могла понять, почему мне хочется лежать голым, без одеяла, зимой.

Я хотел заснять для грядущих поколений наш половой акт, чтобы потом переводить его в слова, когда не будет слов. Да и вообще, кто знает, чего мне хотелось, — эксперимента?

Для этого, правда, нужно было самому расслабиться, я никогда не был перед камерой, тем более голый.

Она нежно обняла меня и сразу прижалась. Я поцеловал сначала ее грудь, потом ребра, живот, устье. Она двигалась и дышала достаточно возбужденно, но сдерживалась. Я развел коленом ее колени и вдвинул его вглубь, коснувшись лона и уперевшись в него. Ей понравилось такое прикосновение. Нежные, упругие бедра сжимали мое оружие, как ножны клийок. Я старался поворачивать ее на «авансцену» и не накрывать телом. Зная, что получусь по-уродски, я, как хороший оператор, волновался только, как получится она.

Арина потянула меня наверх, выше, и коснулась головки губами, потом поцеловала вокруг и под ним… Я сжимал ее груди коленями все сильней.

— Хочу тебя, сейчас, — проговорила она, и я, быстро надев воздушный шарик, спустился вниз. Арина уже развела ожидающе бедра, и только я скользнул в нее, как она сразу же, поймав с первого мгновения ритм, понесла меня на себе, двигаясь безостановочно, все наращивая и наращивая темп. Чувствуя каждое мое движение (в ней) и реагируя на него. Мы неслись во весь опор, слившись, как всадник с прекрасной лошадью. О, какой это был заезд! Скачка, бег! Я уже чувствовал, как несся, рвался навстречу большой, громадный, щекочущий шар, поднимающийся от головки к голове.

Она делала последние четкие, завершающие движения, как художник штрихи к портрету. Я взорвался в ней.