Девушка с глазами львицы

То, что приживалка Саломею не любит, Коста узнал от матери ещё в прошлом году. Заира как-то вскользь заметила, что у Азы характер мерзкий. Старуха боялась, как бы приживалка не сделала хозяйке какой-нибудь подлости. Коста тогда лишь посмеялся, но сам о разговоре не забыл и очень рассчитывал на то, что Аза не откажется насолить графине, проведя ночь с её любовником. Может, позвать приживалку прямо сейчас? Скоро вечер – самое время… Коста направиться к двери, собираясь искать Азу, но вдруг замер, услышав в коридоре шум стремительных шагов. Так ходила лишь одна-единственная женщина. Абрек не ошибся – в комнату вошла Саломея.

– Что ты сидишь в темноте? – осведомилась она вместо приветствия, – почему не зажёг свечи?

Коста скрестил на груди руки и молча оглядел графиню, не сочтя нужным даже повернуть голову в сторону большого подсвечника, стоящего в центре стола. За двадцать лет он прекрасно усвоил, что Саломея ждёт от него пренебрежительного высокомерия, свойственного мужчинам гор. Хитрость удалась. Саломея походила по комнате, прислонилась к голландской печке, покрытой потускневшими изразцами, и заговорила:

– Ты хочешь навсегда остаться в моём доме. Понятно, что в лесу стало слишком холодно для пожилого человека, а тебе нужно где-то приклонить голову. Я разрешу тебе жить здесь, но у меня есть одно условие: ты должен помочь Вано.

Саломея замолчала и вгляделась в лицо абрека. Уже стемнело, а она видела гораздо хуже, чем прежде, и черты бывшего любовника различала смутно. Она боялась, что, оскорбив Косту, перешла сейчас грань, но не могла отказать себе в удовольствии унизить этого мужлана. Ведь она терпела абрека лишь потому, что нуждалась в сильном мужском теле, а теперь, когда он больше не спешил в её постель, Саломея сходила с ума от бешенства. Но Коста молчал, как видно, ожидая разъяснений, и она заговорила вновь:

– Я получила письмо из столицы. Мой муж смертельно болен. Я не сомневаюсь, что этот мерзавец всё оставит своему сыну Михаилу. Вано граф не признает, сам знаешь почему. Я хочу не только наказать старого негодяя, чтобы он на том свете кусал себе локти от отчаяния, но и добыть для сына наследство. Михаил ещё не женат, и у него нет детей. Если он умрёт холостым, единственным наследником станет Вано. Дело нужно провернуть быстро – убить Михаила сразу после смерти графа. Ты подождёшь вместе со мной известия о смерти старика, а потом поедешь к месту службы наследника и всё устроишь. Как ты это сделаешь, я знать не хочу… – Саломея помолчала, как будто ожидала вопросов, но Коста так и не открыл рта. Тогда она спросила: – Ну, что скажешь?

Коста смотрел на любовницу и размышлял, что ей ответить. Убить молодого графа ему было несложно. Абрека волновало другое – как поведёт себя Саломея после того, как получит всё. Последние слова не оставляли сомнений в том, что гордячка будет унижать Косту и дальше, пока он не вернёт себе мужскую силу и не сможет вновь брать над ней верх по ночам. Если эта нахалка уже сейчас ведёт себя так, что хочется её придушить, что же будет, когда он принесёт Саломее на золотом блюде огромное богатство?

Косте вспомнился рассказ монаха из маленького высокогорного монастыря, учившего мальчиков в их селе Священному Писанию. Старик говорил о племяннице царя Ирода, так очаровавшей дядю своими танцами и красотой, что тот пообещал ей исполнить любое её желание. Древняя Саломея потребовала принести ей на золотом блюде голову Иоанна Крестителя и получила её. Графиня Саломея тоже хотела получить голову человека, и исполнится ли её желание, теперь зависело от Косты. Но ведь эта голова принесёт и его дорогому сыну огромное богатство. В конце концов Коста как-нибудь усмирит Саломею, но зато выполнит свой отцовский долг. Единственный сын кавказского абрека станет настоящим вельможей, да к тому же богачом. Подумав о сыне, Коста решился. Он вгляделся в холодные глаза матери своего ребёнка и сказал:

– Я согласен.

– Хорошо, – заулыбалась Саломея, – ждём письма о смерти графа, и ты сразу же отправляешься.

Она встала и, не прощаясь, направилась к двери. Коста проводил её взглядом и напомнил себе старую истину: «Всё, что ни делается, – к лучшему». Как удачно, что двадцать лет назад Саломея поселила его в этом обшарпанном флигельке. Если Аза согласится проводить здесь ночи, Коста ничем не рискует. Надменная графиня ничего не узнает. В осенние холода, а тем более в дождь, Саломея из дому носа не высунет.

Глава девятая. Необычная подруга

Ноябрьская погода не радовала: уже неделю моросящий дождь занудно и методично долбил Лондон. Зато в домах затопили камины, и огонь бодро трещал за бронзовыми и чугунными экранами, даря уют и покой. В гостиной синьоры Молибрани к приезду гостей тоже разожгли камин, и Лиза, не занятая на уроке вокала, устроилась у огня, поставив ноги поближе к решётке.