Девушка с голубой звездой

– Осторожнее, малышка. Ты играешь в опасную игру, и ты проигрываешь. Теперь это мой дом, и ты находишься в нем только по моей милости. Ты же сама понимаешь, разве нет? – Я промолчала и, молча доев сардельку, встала из-за стола. Ощущая на себе ее взгляд, я попыталась идти как ни в чем не бывало и старалась успокоить дыхание, когда выходила из комнаты. Анна-Люсия что-то подозревала, но о Сэди она не знала, по крайне мере, пока. Мне придётся вести себя еще осторожнее.

Поднимаясь по лестнице, я заметила на столе в фойе конверт. Он был адресован мне, и я задалась вопросом, когда оно пришло, забыла ли Анна-Люсия передать его мне или намеренно ничего не сказала. Письмо из Парижа, определила я по французским маркам на конверте. Возможно, поздравление с днем рождения от брата. Но почерк не походил на длинное, витиеватое начертание Мачея. Я разорвала конверт.

Дорогая Элла!

Мы не встречались лично, но я так много слышал о вас от вашего брата, что чувствую, что мы знакомы. Я друг вашего брата, Филипп.

Друг, перечитала я слово. За этим эвфемизмом скрывалось подвергнутое тщательной цензуре закодированное слово, означающее более тесную привязанность. Из предыдущих писем Мачея я знала, что он и Филипп состояли в близких отношениях, и я горько сожалела, что общество не признавало их чувств и не позволяло напрямую рассказать о них. Я бегло читала дальше.

Боюсь, я к вам с ужасными новостями: полиция схватила Мачея во время налета на кабаре, где мы иногда бывали.

У меня упало сердце. Мой любимый брат был арестован.

Ходили слухи, что полиция может устроить облаву в кабаре, и я умолял его не выходить в тот день, но его было не переубедить.

Конечно нет. Мачей всегда был упрямым и дерзким – отчасти из-за этого разладились его отношения с моим отцом, от которого он и сбежал в Париж.

Я обратился к своим связям, пытаясь получить информацию о его самочувствии и добиться его освобождения. Мне сообщили, что он здоров и скоро его освободят.

Я слегка выдохнула. И все же сердце ныло о моем нежном брате, вынужденном переносить такие обстоятельства.

Я закончила читать письмо.

Перед арестом Мачей подал заявление на визу для вас, и ее недавно одобрили. Я прилагаю ее в письме. Пожалуйста, приезжайте, когда сможете, мы были бы рады, если бы вы жили с нами.

Ваш,

Филипп.

Я заглянула в конверт и вытащила второй листок бумаги. Это была моя виза для поездки во Францию. Держа в руках визу, я рассматривала ее. Это был пропуск на свободу. Многие, чтобы заполучить ее, пошли бы на убийство. Когда-то это было единственным, чего я хотела. Но эта мечта, которой я еще совсем недавно дорожила, теперь выглядела пережитком прошлой жизни. И все же я должна поехать в Париж и убедиться, что с Мачеем все в порядке.

Затем в моем сознании возникла Сэди. Она так отчаянно во мне нуждалась, как никто другой, рассчитывала на мою помощь в пропитании и выживании. Я подумала о тех временах, когда беспомощно стояла рядом: Мириам, а потом женщина, прыгнувшая с моста вместе с детьми. Тогда, то ли из-за обстоятельств, то ли по собственному выбору, я ничего не предприняла. Здесь я могу что-то изменить. Уйти было бы проще, но остаться – значит проявить смелость. Я не могла уехать, по крайней мере, сейчас. Я сложила конверт и положила его в карман.

17

Сэди

Мама устроилась в углу комнаты, пытаясь покормить малыша. Я знала, у нее бывали дни без молока, но, к счастью, сегодня ее груди набухли и отяжелели. Когда я встала, чтобы заслонить ее от взглядов остальных в комнате, то увидела, какая она худая и изможденная. Кормящая мать должна питаться разнообразно и досыта. А у нас был только картофель, что помогла достать Элла, но даже его не хватит надолго. Что мы тогда будем есть?

Отбросив свои опасения, я посмотрела на малышку, которой мы все еще не дали имя спустя три дня после рождения. Она отвернула голову от маминой груди и посмотрела на меня своим ясным, немигающим взглядом. Мама сказала, что младенцы не могут четко видеть первые несколько месяцев. Но всякий раз, когда я подходила, глаза сестры находили мои и удерживали взгляд. У нас была мгновенная связь. Именно я могла успокоить ее, когда она уставала и капризничала или когда мама пыталась покормить ее, но не было молока.