Девушка с яблоками (СИ)

Кисаме снова оголил зубы в улыбке и встал из-за котацу. Конами, видимо, почувствовала приближение мужчины спиной, поскольку шумно выдохнула и перестала сопротивляться несчастной ручке. Кисаме не спеша присел рядом и лёгким движением пальцев открыл дверцу.

— И снова выручаете, Кисаме-сан, — немного неловкий, но благодарный взгляд тут же скрылся за длинной чёлкой.

Повеяло ещё большей сладостью, словно там хранилась сотня кан* моти и манджу* в сахарном или липовом сиропе.

Она и сама пахнет, как медовый сироп.

Конами, не дождавшись руки от задумчивого Кисаме, чтобы встать, поднялась сама и направилась обратно. Она заваривала чайные лепестки, добавляя липу и ромашку в последнюю очередь, чтобы не перебить их мягкое послевкусие и ненавязчивый сахарный аромат.

— Склад, где следовало бы хранить всё это, сгорел на прошлой неделе, поэтому приходится пользоваться домашним, маленьким, — пояснила она, тише добавив: — и очень неподатливым…

Кисаме недобро нахмурился:

— Это дело рук той бандитской шайки?

Конами кивнула и молчаливо посмотрела на улицу сквозь приоткрытые сёдзи.

— И с этим разберёмся.

Девушка удивлённо повернулась к нему, вскинув брови и, казалось, чуть не выронив от удивления пиалу из тонких рук.

— Вы собираетесь их найти? — Кисаме немного задела её неуверенность, и он сам не понял, почему. — Это очень опасные преступники, Кисаме-сан, вам следовало бы быть осторожнее и остерегаться их.

На это он лишь посмеялся сквозь острые зубы, но перечить не стал.

Пусть думает, как угодно.

Неожиданно Конами поставила пиалу на котацу, аккуратно положила ладони на согнутые в коленях ноги, распрямила плечи, подняла голову, слегка вытянув тонкую шею, и со всей своей присущей мягкостью во взгляде посмотрела на мужчину, который с осторожностью наблюдал за ней.

— Спасибо, мне очень спокойно, когда я с вами. — Её улыбка отдавала каким-то тугим, но тёплым толчком где-то глубоко. — Это напоминает мне о временах, когда хозяином дома был отец, а не я.

Кисаме с неопределёнными чувствами почесал затылок и принял решение, что пора вспомнить о миссии. Тем более, что, благодаря Конами, некоторую информацию ему всё же удалось выудить.

— Мне нужно идти.

— Вот как, уже уходите, — разочарованно проследив за тем, как он поднимается с места, Конами вздохнула. — Что же, если будете ещё в наших краях, обязательно заглядывайте, Кисаме-сан.

Вряд ли, мышонок. Вряд ли.

— Конечно.

***

Улицы деревушки приняли его обратно с обыкновенным холодком, какой бывает по вечерам. Всё вокруг почти пустовало, былой толпы не было уже давно, лавки закрывались очень рано, что отметил и Кисаме. Видимо, деятельность той преступной банды у всех вызывала опасения и вгоняла в страх, раз жизнь для торговцев стала вдруг дороже денег.

— Отвали, придурок!

И шумный лязг металла. Рефлексы шиноби сработали сами за себя — Кисаме резко отклонился назад от пролетавшего в районе груди куная.

Шиноби? Интересно…

Привычный оскал в предвкушении. Молниеносный скачок куда-то вбок, только на звук. «Ину — И — Хитсуджи» — три печати, и хенге с Самехады снимается.

Рукоятка знакомо вжалась в ладонь под тяжестью меча, давая ощутить приятный вес в руках. Кисаме довольно прищурился, наблюдая пятерых людей, повернувшихся на него. Их и шиноби-то он погорячился назвать. Так, шайка бандитов с катанами и, скорее всего, кривыми руками, которые он не прочь был оторвать. Но избитому мужчине, лежащему сзади них, по всей видимости, не хватило сил дать отпор.

— Вот так везение, — едко оскалился он.

Его это горячило, к горлу подкатывал злобный смешок и глухой рык. Это точно они. Он их нашёл, и теперь они достанутся Самехаде.

Одно мощное движение, давшееся ему гораздо легче, чем должно было, из-за бушующего адреналина в крови, — и двоих разорвало на куски. Самехада голодно облизнулась, найдя не замотанное окровавленным бинтом место. Ещё пара отброшенных на метры прочь катаны — и двое завершают своё жалкое существование в предсмертных судорогах, давясь алой кровью. Теперь вместо сандала ощущался только запах железа.

Последний из них в страхе замер, не решаясь что-то предпринять против медленно надвигающегося на него монстра. Его голодный смеющийся оскал заставлял стыть в жилах кровь.

Последний взмах ненасытной Самехадой. Миссия выполнена.

— Кисаме… -сан…

До боли знакомый голос. Мечник обернулся рефлекторно, неосознанно, сохранив звериную ухмылку на лице.

Конами и ещё несколько жителей, сбежавшихся на шум битвы, недоумённо глядели на него. Снова эти взгляды, полные страха, опасения и презрения. А он их, вообще-то, только что обезопасил, возможно, на долгие годы вперёд.

Конами нервно сглотнула, вмиг потеряв прежнее самообладание. Нахмуренные в непонимании брови, голубые похолодевшие глаза.

Что, дошла истина, мышка?

Он в разы более опытный. В разы более опасный. В разы более жестокий преступник, чем они. Он гораздо больший монстр, чем они все вместе взятые.

От читавшегося на её лице разочарования и тревоги саднило где-то в груди, где-то там, что называется душой. Таков мир шиноби. Таков этот мир.