Девушка с характером (СИ)

– Да. Но в другом месте.

Лейтвин повел Мари обратно, мимо великолепных надгробий уважаемых семейств, похожих на узкие триумфальные колонны или трехчастные алтари, украшенные ангелочками и скорбящими святыми. Разве смерть не уравнивала всех? Но было заметно, что и после смерти между состоятельным депутатом городского собрания и простым сапожником или закройщиком гигантская пропасть.

Они пошли мимо часовни Святого Михаэля на другую сторону кладбища. Под белой аркой кладбищенских ворот показались две пожилые женщины. Тихо переговариваясь, они несли корзины с цветами и садовыми инструментами. Каменный колодец был запружен слетевшимися к воде воробьями, рыжей стрелой юркнула и побежала вверх по буковому стволу белочка. Пастор остановился на лужайке у ограды. Здесь не было ни ухоженных могил, ни мраморных бордюров, ни пестрого цветочного покрова. Лишь небольшие надгробия вдоль побеленной стены, среди которых встречались даже неотесанные камни с одним лишь именем.

У Мари перехватило дыхание. Это было здесь. Для ее матери Мельцер не приобретал участок, лужайки рядом с бедняками было достаточно.

– Там. Белый камень, пятый слева.

Это был странный камень с какой-то гравировкой. Рассмотреть ее было трудно из-за тени и мха, которым порос камень. Мари отыскала веточку и стала счищать ею мох. Стала видна женская фигура в ниспадающем складками платье до колен. Как и в случае с работами по дереву, которые Мари видела в Нижнем городе, изображенная фигура, казалось, тянет руки к небу и вот-вот высвободится из камня, но все же накрепко срослась с ним.

– Имя ниже, – указал Лейтвин. – Камень со временем врос в землю.

Написано был небрежно, будто кто-то впервые взял в руки молоток и долото. Луиза Хофгартнер. Больше ничего – ни даты, ни цитаты из Библии.

– Я время от времени навещал ее в Нижнем городе, – проговорил Лейтвин. – Она не хотела никаких священников, но всегда была рада побеседовать об искусстве. Я устроил ей два небольших заказа, но она отказалась использовать библейские сюжеты, и я ничем больше не смог ей помочь. Она была гордой, бунтаркой. Быть может, ей бы даже и понравилась эта могила. На лугу, под камнем, обработанным ею самой. Она была не из тех, кто стремился под мраморное надгробие…

Мари встала с колен, чтобы принести в лейке воды. Смочила платок и оттерла с рельефа на камне землю и мох. В этом месте светлый камень потемнел и, казалось, впитал в себя воду, но теперь он высохнет и, возможно, снова обретет свой настоящий цвет. Оставшиеся розы Мари положила на камень, и Лейтвин совершил молитву также и по ее матери.

– При жизни она бы на меня, наверное, обиделась, – улыбнулся священник. – Но думаю, со временем она стала спокойнее и мудрее. Она поймет, что я произнес эти слова и для тебя тоже, Мари.

– Благодарю, ваше преподобие.

Она сполоснула платок в колодце. Вода сверкала на утреннем солнце и лилась из обоих чугунных носиков блестящим потоком. Воробышки не боялись Мари, они с любопытством прыгали совсем близко, возможно, даже надеялись сесть на край колодца. С расположенного неподалеку вокзала послышался резкий гудок локомотива.

– Что ты намерена делать, Мари?

Его преподобие стоял рядом с ней возле колодца, он снял очки и вытирал стекла платком. Лейтвин производил впечатление человека, довольного собой, и казался немного сонным. Теперь, когда он постарел, заутреня отнимала у него больше сил, после нее он часто ложился отдохнуть. Сегодня он не последовал своей привычке – хотел выполнить пожелание Мари.

– Я должна подать о себе весточку, – больше себе, чем Лейтвину призналась Мари. – Было неправильно сбегать вот так.

– Подать весть? – переспросил он, будто не понял.

– Да. Может быть, написать письмо.

– Письмо, – пробормотал старик. – Хорошая идея. Написать – значит прочитать. Прочитать – значит утешиться…

– Можно бы и позвонить, – размышляла Мари. – Пойти на почту и позвонить на фабрику.

Его преподобие покивал и подтвердил, что это еще лучше, чем писать. Можно объясниться, выразить поддержку, дать клятву и даже признаться в любви… Все-таки телефон – грандиозное изобретение нового времени, по телефону даже исповедоваться можно.

Мари с сомнением посмотрела на священника и решила, что он шутит.

– Что вы мне посоветуете, ваше преподобие Лейтвин?

Он поднял брови вверх, словно о чем-то раздумывал. На самом деле ответ был давно готов:

– Ты ушла не попрощавшись. Не правильнее было бы вернуться и кое-что объяснить?

Они кивнула. Конечно, он прав. Она трусиха, хочет воспользоваться письмом или телефонным аппаратом. Из-за ее исчезновения у всех есть причина сердиться на нее. Начиная с госпожи Мельцер и фрейлейн Элизабет до Ханны, которой, конечно же, очень не хватает Мари. И прежде всего – Китти! Она, верно, была вне себя.