Девушка с хутора

Оля вскочила. Правда, ее уже не раз старались уколотъ тем, что она не казачка, но чтобы кто-нибудь в лицо кричал так... «А Симочка? А Райка? А Верка Мозгалева? Они ведь тоже не казачки,—думала она,—а чего же перед ними никто не кичится? Небось, Райку никто кацапкой не назовет». От досады Оля готова была заплакать. До конца уроков она сидела молча, а когда раздался звонок, первой собрала книги и пошла домой.

Дома, во дворе, отец уже развел мангал и чистил сапожным, ножом картошку.

— Подожди, я сама,—Оля отобрала у него нож.

Приготовила обед. За столом сказала:

— У Нюрки ночью во дворе воры были. Фуражку их там нашли...

— Кто нашел?—отец не донес до рта ложку.—Кто?

— Нюркина тетка.

— Тетка?

Он встал и положил ложку на стол.

— Тетка, говоришь?

— А Дашка ту фуражку подобрала и спрятала.

— Ах, вот как?—отец облегченно- вздохнул и сел.—А еще что ты слышала?—уже спокойнее спросил он и снова взялся за ложку.—Не говорили, на кого думают?

— Нет.

- Гм... Воры... А ты про это- помалкивай. Воры... Значит, Даша фуражку спрятала? Так... Ну ладно...

— А Нюрка меня кацапкой назвала. Гордится, что казачка.

— А ты?

— Я ничего не сказала. Убежала она.

— Казаки, неказаки...—Отец помолчал, махнул рукой.—Бед-ным казакам тоже несладко. Вот дашин отец — Яков Алексеевич... Ты с Дашей дружи.

— В школу она не ходит.

— Знаю. А ты бы научила ее грамоте.

— Я? Не сумею я.

— А ты попробуй.

Отец сел за работу. Оля убрала посуду и вышла во двор. Неожиданно открылась калитка и появилась Даша.

— Легка на помине!

— Я к Андрею Федоровичу... Пойдем в сени.

Там она осторожно достала из узелка фуражку.

— Отдай батьке...

— Что?—Оля оторопела. Она быстро сунула фуражку за ящик и, схватив Дашу за руку, потащила за собой во двор.

— Погоди, погоди... Сейчас... Твой батька был у нас в хате.— Даша опасливо посмотрела по сторонам.—И еще один человек был. Сидят, разговаривают...—Даша снова посмотрела вокруг себя.—Вдруг входит Степа, такой испуганный! «Там, говорит, — какие-то двое на улице стоят и все через плетень заглядывают. Увидели меня и за деревом притаились». Поняла? И вот отец твой и тот человек, что с ним был, как распахнут окно, да как выпрыгнут! И через нюркин двор убежали. А собаки лай подняли. Мать моя твоему отцу вдогонку фуражку бросила, а он, должно быть, не видал и не поднял ее. А утром приходит из правления один казак и говорит: «Покажите фуражку, что воры обронили». Это уже нюркина тетка раззвонила. А мама говорит: «То не воры обронили, то в сарае у нас давно старая шапка валялась, а собака ее вытащила. Мы сами думали, что чужая, а, как разглядели, видим—наша». А казак свое: «Покажите». А мама ему: «Да я, ее уже спалила. От нее одна зараза». Казак и ушел. Тут мы и давай фуражку прятать. А теперь я ее и принесла тебе. Вот и все.

— Нет, не все... А что у вас отец делал? Зачем ему бежать было? Не понимаю. И кто еще был у вас с отцом?

— Кто был—не знаю. Я сама его первый раз видела. А убежали они потому... Ты смотри, чтобы никто не знал, а то... Олька, ты молчи про это. Я сама не знаю, что они говорили, только если кто узнает, отец сказал—арестовать могут. Они там говорили про лелькиного отца, еще про кого-то, про Мишкиного отца Ивана Макаровича. Кабы я знала, я бы слушала, а то мне неинтересно, я и не слушала. А когда они бросились бежать, гут я испугалась. Вот видишь как.

— Теперь я знаю,—тихо сказала Оля.—Только я боюсь... А ты боишься?

— А то нет?

— И Нюрка сегодня в школе болтала про это. Ох, и злая она на меня.

— Она теперь с Лелькой дружит,—грустно сказала Даша.— А бывало мы с ней сойдемся у плетня и все разговариваем, разговариваем... Она неплохая была, я знаю... Это тетка у ней ведьма. Нюрка до Лельки тянется, в барышни лезет.

— Да... А ты в школу не ходишь?—осторожно спросила Оля.—Давай я тебя научу грамоте.

— Смеешься?

Оля побежала, принесла тетрадь, карандаш.

— Гляди. Видишь домик, а посередке перегородка. Это «а». А вот это...—и Оля показала еще две буквы. Даша конфузилась, боялась, как бы не осрамиться, морщила лоб, старалась угодить неожиданной учительнице.

— Нескоро выучишь ты меня.

— Нет, скоро,—храбрилась Оля.

— Чудная ты, — Даша с удивлением посмотрела на подругу. — Ну да ладно... Я еще приду...

Она ушла.

— Ты что?—спросил отец, когда Оля вернулась в хату.

— Ничего... Даша приходила. Фуражку...

— Как?—насторожился отец.

— Я спрятала... Боюсь...

Отец встал.

— Ты что же? Может, думаешь, что я на самом деле вор?

— А?—Оля растерялась.—Что ты, папа... Я не думаю. Я и не думала. Я... я знаю. Я все знаю... Даша мне сказала...

— Что сказала?

— Папа, ты...

Она запнулась. Потом набралась храбрости и спросила тихо:

— Ты... большевик? Да?

Отец удивился.

— А ты понимаешь, что это значит?

— Понимаю. Это...

Но тут кто-то вошел в сени, и разговор их оборвался.

VI