Девушка с хутора

В ту ночь Феня и Нюра ночевали вместе. Лежали во дворе недалеко от хаты. Ночь была теплая, воздух хороший, чистый, так ласково налетал ветер, что, казалось, век лежали бы они не вставая, не спуская глаз с уснувшего под серебряным месяцем тополя.

— Если выучусь и буду жить в городе, — мечтательно сказала Нюра, — непременно пойду в кино. И еще мне хочется,. Фенька, людей лечить. Я видела в больнице докторшу. Интересно! В белом халате, а за поясом трубочка. Человек заболел, а она, смотришь, вылечила...

— Ты счастливая, — сказала Феня, — ты грамотная, тебя, может, отец еще учить будет, а я — ни читать, ни писать. Да и школы на хуторе нет...

— Ну, и что ж, что нет? Кирпича нажгут и поставят школу. Теперь не старый режим.

— А что оно такое — режим?

— А кто его знает. Так люди говорят. Городское слово.

А Феня не только в городе, в станице никогда не была.

— Скажи, — спросила она, — станица — это как большой хутор? Да? А город, как большая станица?

— Станицу знаю, а город не знаю, — ответила Нюра. — В станице церковь есть, школа, гимназия, лавки большие, дома кирпичные, базар, а на хуторе ничего этого нет.

— А в городе?

— А в городе? Большие дома есть. А это так: окно, над ним еще окно, а над этим еще окно, а над тем - еще. Симка говорила — до пяти этажей бывает.

— Врет твоя Симка.

— Может, и врет. Я не знаю.

Они умолкли. Когда где-то залаяли собаки, Феня спросила:

— А слышишь — собаки лают? Это у деда Карпо.

— Похоже.

Вдруг до их слуха долетели два выстрела, и снова раздался неистовый собачий лай. Девочки присели и долго слушали. Феня вздохнула:

— Стреляли...

— Да.. Теперь часто стреляют...

И только когда все стихло, они опять легли. Теперь лежали, не разговаривая. Луна стояла над самым двором. Иногда она затуманивалась легкими прозрачными облачками, иногда подползала большая темная туча и совсем скрывала ее. Тогда на двор наплывала густая тень, и казалось, будто смотришь через закопченное стекло...

— А я все не сплю...

— И я, — Феня зевнула. — Молока бы теперь поесть с хлебом...

— Ага. Хочешь в погреб пойдем?

— А можно? Мать не заругает?

— Хлеба там нет, а молоко есть. А мама не узнает...

Они поднялись и пошли. Погреб был в конце двора. Окруженный высокими мальвами, он еле виднелся в темноте.

— Вот как схватит нас ведьма, — пошутила Нюра.

Только стали они подходить к погребу, только вошли в заросли густых мальв, как вдруг увидели притаившегося человека.

— Ой! — они схватили друг друга за руки. — Ой! Кто это?

— Тсс... — человек поднялся, — не шумите,— и по его голосу девочки сразу поняли, что он сам чем-то очень испуган. — Не шумите, — повторил он умоляюще. — Я ничего вам не сделаю. Я не вор, я ничего не возьму... Я...

Он запнулся.

— Меня убить хотят. Вы слышали, как стреляли? Поймают... Не шумите... Я уйду.... Смотрите, чтобы собака не залаяла. Христом богом молю вас... Вы не бойтесь...

— Да кто вы? — еле выговаривая слова, спросила Нюра. — Как же вас Серко не почуял? Он вас сразу порвал бы...

— Тсс... Девчата... Перед рассветом уйду, а сейчас спрячьте меня. А где собака? Уведите ее в сарай. Я же говорю вам... меня убьют... Отворите погреб, а я в погребе пережду...

— Он и так не закрыт, — невольно вырвалось у Нюры,— только... Только утром мама придет...

— Да я же до утра уйду, я ж на рассвете, а может, и раньше справлюсь. А собаку уведите в сарай.

Он пошел к погребу, девочки невольно последовали за ним. Отворяя дверь, человек спросил:

— А вы же никому не скажете? Я вас прошу...

— Да не скажем,— и растерянно и сердито ответила Нюра.—Не скажем... Прячьтесь. Но вы, дядька, скорей уходите. Напугали вы нас...

Когда они оставили незнакомца и отошли от погреба, Феня опомнилась, схватила Нюру за руку и чуть не крикнула:

— Дура! Да ведь это же Алешка Гуглий!

— Кто?!

Нюра чуть не присела:—Алешка?!

— А ты не узнала?

— Алешка?

Они смотрели друг на дружку и не знали, что предпринять.

— Алешка... — прошептала Феня. — Он грозился убить моего батю. Помнишь? Ты помнишь, он сказал: «Скажи батьке, чтоб скорей подыхал, а то я все равно его порубаю шашкой».

— Помню... Так это он... Давай... давай отцу скажем.

— Тсс... Погоди...

— Нечего не погоди. Я сейчас батьку разбужу. Нет, давай лучше твоего разбудим, а то мой все равно ходить не может.

— А потом?

— А потом его поймают и...

Она испугалась: «А вдруг убьют?»

— Ну? — Феня потянула ее за рукав.

— Не знаю... Не знаю, что делать... Погоди... Скажем твоему батьке... Только пусть он его не убивает. Он не убьет?

— Пойдем.

—А не убьет?

— Пойдем, говорю. Вот еще!

Они побежали через улицу. Было страшно, как никогда. Фенин отец, узнав от девочек, в чем дело, заволновался, вскочил, наскоро оделся, схватил со стены винтовку и пошел.

Нюра всплеснула руками.

— Ой, дуры мы, дуры! Ой, твой батька убьет его...

— Молчи. Чего каркаешь?

— Ой, Фенька...

Они сидели и долго напряженно ждали. Казалось — вот-вот грянет выстрел. Наконец фенин отец вернулся. Он был сердит и крикнул девочкам:

— Со страху вам померещилось. Никого там нет.

Нюра вскочила.

— Как нет?

— Как нет? — повторила Феня.