Девушка с короткой стрижкой. «Последний путь к себе»

– И чё, выживет, всё выживут, ещё даже же ничего не случилось, а ты уже того, давай вставай, – сказал тот, поднимая его с асфальта, – твоя машина? Давай садись, и жди, все подождём, что вечер принесёт, ничего с ними не случится.

Андрей сел за руль, уставившись на крышу колледжа, возвышающуюся над высокими тополями, окружающими здание.

– Ты думаешь, тебе тяжело и ничего не можешь с этим поделать, а им там как? – продолжил с ним разговор тот мужчина, наконец, раздобыв в толпе сигарету, – тоже, небось, не сладко. Так что соберись брателло, ведь то, как ты относишься к этому здесь, напрямую зависит на то, как они переживут всё это там.

А тем временем захватчики затащили Соню на третий этаж. Двое, изначально находившихся там бандитов, уже пытались выломать железную дверь учительской, безрезультатно пиная петли и погнутую ручку, своими несокрушимыми берцами.

– Ну чё, вскрываю? – обратился один из них к Главному, направив дуло своего пистолета на дверной замок.

– Ты чё совсем отмороженный, – ответил ему тот, – замок стальной, а ты полить по нему собрался, совсем жить надоело?

– Ладно, как скажешь, – ответил он, спрятав пистолет в кобуру, ещё раз хорошенько пнув по ручке, от чего та вся перекрутилась, и наконец, отвалилась, со звоном шмякнувшись об пол.

– Щас всё решу! – сказал Главный подходя к Соне, и аккуратно взяв её за подбородок, своими распухшими пальцами, спросил её, – поможешь нам?

София на это лишь обречённо вздохнула, смотря на него с залитыми досадой и ужасом глазами.

– Нет, – сказала она, повертев головой в знак отрицания.

– А вот сейчас и проверим, – сказал он, схватив её под руку, подтащив к двери и легонько побренчав по ней дулом своего пистолета, протяжно позвал, – Альфред, выходи. Сам же знаешь, тебе теперь деваться некуда. Если ты вдруг сейчас на подоконник полез, то это ты зря, этажом ниже находится наш человек, и он застрелит тебя даже раньше, чем ты наступишь на карниз, тем более у нас для тебя сюрприз.

Главный схватился за Сонину чёлку, приткнув её лицом к двери, от чего та вся зажалась, тяжело дыша.

– Нет, не надо, за что вы так с нами, что он вам сделал?

– Что он сделал? – слегка ослабив хватку, ответил Главный, – он сука подставил нашего босса, сдал того со всей партией товара, и эта тварь думала, что сможет уйти живым.

– Альфред-Альфред, – тихо, еле слышно, с сожалением сказала Соня.

– У тебя три секунды, – прокричал Главный, обхватив Соню рукой и прижав к себе поближе, приставив пистолет к её виску.

– Нет, не надо, не выходи, Альфредушка, – кричала она, и плакала, уже совсем ничего не понимая.

– А зачем? – наконец послышался голос Альфреда, – ты все ровно убьёшь нас.

– А вот в этом ты ошибаешься, с тех пор как ты меня кинул, никто кроме тебя нам ничего не должен, как эти люди, так и твоя жена, – сказал Главный, щёлкнув курком.

– Только не это, – прошептал Альфред, пятясь к окну, рвя на себе волосы, задыхаясь чуть ли не от каждого следующего глотка воздуха.

«Раз», – начал расчёт Главный. «Два», – сказал тот через секунду, прижав дуло к виску Сони посильнее, чтобы самому впоследствии не запачкаться кровью, и разлетающимися мозгами.

– Не судьба Сонь, не выйдет он, – сказал один из бандитов, с относительно молодым голосом, – ты же его сама знаешь.

«Два с половиной» – продолжил Главный, в то время как Альфред бесшумно метался из угла в угол, со звоном в ушах, дробящим и выматывающим его и без того вывернутую душу.

«Два с тремя четвертями» – объявил тот, пред тем как настала кромешная тишина, прерванная лишь пробежавшей с невероятной скоростью кошкой по крыше одного из соседних домов.

София лишь тихо хмыкнула, приготовившись к смерти, и крепко зажмурив глаза, не шепотом, а будто и вовсе про себя, закусив нижнюю губу, сказала: «Прощай, прощай любимый, прости за всё, прости, живи, будь счастлив, не кари себя, я жертвую собой ради нас».

«Два и девять», – разорвал тишину голос бандита. «Три», – резко, с придыханием, выпалил Главный, но выстрела не последовало, вокруг всё так же царила тишина, ещё слегка разбавляемая эхом последнего сказанного им слова.

– Хорошо, я выйду, – сказал Альфред вполне спокойным голосом, после чего в двери забренчал открывающийся замок.

Уже через десять секунд дверь приоткрылась, и Альфред показался в проёме. Сам не свой, каким его никогда и ни кто не видел, как ходячий мертвец, весь взъерошенный, с отрешённым взглядом, без пиджака, и расстегнутой рубашкой. Он прошёл мимо двух стоящих рядом с ним бандитов, и встав напротив Софии, тихо сказал ей: «Прости меня, я люблю тебя Сонь…», как тут же получил залп огня прямо в сердце, из пистолета, что всего лишь мгновение назад прикрывал Сонин висок.

Пули в один момент проскочившие на вылет, продырявили его насквозь, лопнув сердце, вытекшее кровью на белоснежную сорочку Альфреда. Уже навсегда безжизненный он упал навзничь, запрокинув свои руки вверх, ударившись Сониным широким серебряным кольцом об пол.