Девушка с кулоном на шее

Лев еще некоторое время уточнял и расспрашивал, заодно выясняя, не выходил ли Марецкий на связь с капитаном или кем-то из своего страйкбольного клуба. Положив трубку, он торжествующе посмотрел на коллег:

– А это уже зацепка! Не согласны? Их клуб туда ездит минимум два раза в год на игры. Далековато, а то бы чаще ездили. Удобное место, много заброшенных строений, по которым удобно и интересно бегать и стрелять. В Коломне своих страйкболистов нет, приезжают только из Москвы. И там есть чистый ручей, там можно разжигать костер в укромном месте, который будет не видно ни с берега Оки, ни с Новорязанского шоссе. А еще они кое-что там оставляют, чтобы не возить с собой лишний хлам. Умывальник, казан, старый чайник, пару кастрюль и сковороду, металлические тарелки и кружки. Обычная практика.

Гуров категорически настоял, чтобы Крячко в этой операции не участвовал. С собой он взял только Бурмистрова и нескольких оперативников из МУРа. Группа спецназа насчитывала двадцать два человека вместе с командиром – майором Соколовым. Тихо рассыпавшись веером, бойцы вошли с двух сторон в жиденький лесной массив, в котором были разбросаны коробки заброшенных зданий, преимущественно без крыш, с пустыми дверными и оконными проемами. Было много ржавого железа, развалившихся куч строительного материала. Старые плиты, штабеля шифера, какие-то балки.

Оперативников МУРа он тоже развернул в цепь, чтобы они шли следом за спецназовцами и фиксировали улики и следы возможного пребывания здесь Марецкого. А также поддерживали связь с Гуровым и докладывали о том, как идет прочесывание. Прошло не меньше часа, спецназ проверил уже большую часть зданий и брошенных сооружений, когда неожиданно раздались крики, а потом тишину леса прорезали две короткие автоматные очереди. Гуров встрепенулся и замер, прислушиваясь. По рации ему сразу же сообщил один из оперативников:

– Они его, кажется, нашли!

– Черт, не стрелять там! – крикнул Лев и побежал на звуки стрельбы.

Метров через пятьдесят сбоку выбежал Соколов и, схватив полковника за локоть, потащил его за дерево.

– Куда вы! А если у него оружие?!

– Что здесь произошло? Докладывайте, – вырывая локоть из жестких пальцев спецназовца, потребовал Гуров.

– Мои ребята обходили строение, и один из бойцов заметил движение в проеме. Он сразу подал знак, и группа остановилась, изготовившись к стрельбе. А тот, видать, это сразу понял и бросился к другому зданию. Другой боец слева, в чьем секторе он находился, приказал остановиться и дал две предупредительные очереди. Парень, кстати, подготовленный, хорошо двигается. И почти бесшумно.

– А как же вы его заметили, если он хорошо подготовлен? – недовольно проворчал Лев, вглядываясь в оконный и дверной проемы бетонного дома без крыши, где, по мнению майора, скрылся парень.

– Что-то у него с координацией. Навыки есть, а вот… раненный он, наверное. Вы же сами говорили, что он может быть раненным.

– Надо предложить ему сдаться добровольно. И прикажите своим людям ни в коем случае не стрелять на поражение. Ни в коем случае! Вы поняли, майор?

– Так точно, – кивнул Соколов и стал отдавать приказания своим бойцам.

Одна часть группы блокировала здание, вторая продолжила зачистку, на случай, если на территории полигона прячется еще кто-то. Никто не мог сказать, кто сейчас находился в развалинах, кого спугнули спецназовцы, Марецкого или бомжа с трясущимися руками и ногами после вчерашнего суррогата.

– Эй! – послышался усиленный мегафоном голос командира спецназовцев. – Кто ты такой и почему прячешься? Выходи, мы спецназ МВД!

В ответ никакого движения или звука. Соколов выждал пару минут и снова заговорил:

– Выходи и держи руки в стороны от тела, иначе мы можем подумать, что у тебя оружие. Не заставляй нас подходить к тебе и применять силу. Ты можешь пострадать. В последний раз приказываю выйти и поднять руки, чтобы я их видел. Это командир группы спецназа МВД. Мы имеем приказ стрелять на поражение.

Гуров чертыхнулся. Не то говорил майор, не так! Это ведь не обычный преступник, не наркоман-террорист и не случайный прохожий, которого просто надо проверить и идти дальше. Но вмешаться он не успел. Возле окна внутри коробки здания что-то шевельнулось, потом появился шест, на конце которого моталась цветная тряпка.

– Эй, командир! – раздался мужской голос. – Прикажи своим людям оставаться на местах. Если кто-то двинется, я взорву себя. У меня здесь ящик со взрывчаткой, так что без иллюзий. Фонтан будет до неба, и слышно будет в Москве и Рязани.

– Не дури, парень! – крикнул Соколов. – Давай поговорим!

А ведь ему тяжело говорить, понял Гуров по интонациям голоса человека за окном. И положение у него отчаянное, ему не скрыться. Он понимает, что спецназ, если вцепился, не отпустит, как гончая собака. Это он, Марецкий, подумал Лев и решительно вышел из-за дерева. Соколов зашикал на него, собрался было вскочить на ноги и броситься спасать полковника, но тот жестом остановил его, потом развел в стороны руки, показывая, что не вооружен, и крикнул: