Девушка с кулоном на шее

– А, точно! – обрадованно воскликнула она. – Я еще подумала тогда, что с неуважением он как к ней. Вроде отношения какие-то были, а он о ней так – рыжье. Как об отработанном материале. Фу! Цинично очень, а гнут из себя баронов, графьев каких-то прям.

– Баронов?

– Ну да. Кто-то из них сказал. Я не поняла, к чему, но два раза они сказали «барон». То ли Олега Шаман бароном назвал, то ли они кого-то другого. Или этому барону он хотел женщину сбагрить от себя подальше. Ну, ту, рыжую.

– Так, Ира! – Стас поднялся на ноги, не скрывая довольной улыбки. – Сидишь здесь, ничего не боишься. Тебя охраняют! Показания тебе придется давать, но ты не бойся. Эти Шаман и Гога, они из колонии сбежали, и им дорога назад.

Гуров извинился перед Мамаем с большим наслаждением. Это же дорогого стоит видеть лицо авторитета, который смотрит на полковника полиции, приносящего извинения. Прямых улик нет, нет доказательств, что Мамаев знал о побеге из колонии Шамана и Гоги Тульского. На вечеринке все было прилично, никаких нарушений закона. Проституток вызвали, но что в этом такого! Гуров еле сдерживал улыбку и старательно хмурил брови. Видимо, он так хорошо сыграл свою роль, что Мамаев снисходительно кивнул:

– Ладно, полковник, и у вас бывают ошибки. Знаю, чего вам хочется, но не в этот раз.

После окончания операции беглых заключенных снова закрыли в изолятор до суда. Всех гостей и охранников Мамаева взяли под плотное наблюдение. И расчет Гурова оправдался. Мамай повел себя очень осторожно. Он никому до конца не верил и был принципиально убежден, что, если хочешь быть уверен в результате, сделай все сам. Проходили дни, а никто из участников той пирушки и никто из охранников, которых Мамай распустил в бессрочные отпуска, между собой не контактировал. Никто не пытался выйти на проституток, которые развлекали в тот вечер гостей.

А на шестой день Мамаева засекли за попыткой незаметно выбраться из своего коттеджа ночью. Причем он пытался изменить свою внешность, натянув темную кепку, наклеив усы и напялив очки с простыми стеклами. Через кирпичный забор Мамай перелез со стороны переулка, где росла сломанная во время сильного снегопада береза. Спрыгнул между больших горизонтальных веток и долго стоял, глядя по сторонам и прислушиваясь. Прошло четыре минуты, прежде чем он осторожно выбрался из-за дерева и двинулся в сторону автобусной остановки.

Гурову доложили о случившемся, и они с Крячко немедленно выехали в район поселка Подлесное. Старший группы наблюдения постоянно докладывал по рации о передвижениях Мамаева.

– Да, трудно все предугадать, – недовольно проворчал Лев. – Куда и зачем он направился? Его засекли садящимся в машину такси, но как он его вызвал? Значит, у Мамаева есть еще телефон, о котором мы не знаем. Оперативники связались с диспетчерской такси, но машина явно едет в другом направлении. Значит, Мамаев договорился с водителем.

– Слушай, а пусть наши попробуют через диспетчера такси связаться с машиной и передать им гипотетический следующий заказ. Может, удастся понять, куда он едет, по реакции водителя, возьмет заказ или нет.

Гурову идея понравилась, но передать распоряжение он не успел. Пришло сообщение, что Мамаев отпустил такси и углубился во дворы жилых домов. Лев попросил дополнительно подстраховаться и ждать Мамаева у двух ближайших станций метро, которые работали на вход до часа ночи. Оперативники информацию приняли. Наконец машина остановилась на улице, где Мамаев отпустил такси.

– Давай ждать здесь. Связь все равно есть, – предложил Крячко.

– Хорошо, – согласился Гуров. – Нам с тобой нет смысла метаться. Пусть каждый делает свое дело.

Минут десять наблюдатели молчали. Он начал нервничать, опасаясь, что оперативники МУРа потеряют Мамая, и вызвал старшего группы, но тот заверил, что объект не вышел из зоны наблюдения, просто затаился возле детской площадки в темной части двора жилого многоквартирного дома.

– Нервы, – с улыбкой тихо шепнул Стас.

Через несколько минут в эфире прозвучал голос старшего группы наблюдения – Мамай вышел к арке жилого дома. Возле закрытой на ремонт аптеки стоял черный «БМВ» с затемненными стеклами, и он уверенно направился к этой машине.

– Запись с направленного микрофона пошла, – сообщил кто-то из технических специалистов.

Генерал Орлов, закончив планерку, попросил задержаться Гурова и Крячко. Офицеры Главка, тихо переговариваясь, потянулись из кабинета начальника. Орлов, вытирая потную шею носовым платком, подошел к своему рабочему столу и взял пульт от кондиционера.

– Ну и лето в этом году, – проворчал генерал. – То жарища, то духотища. Я тут почитал как-то статью о климате московского княжества со времен образования города. Представляете, ребята, здесь было когда-то весьма прохладно. И в одной рубахе никто не ходил, только в кафтанах, зипунах и еще в чем-то… черт ее знает.

– Глобальное потепление, Петр Николаевич, – хмыкнул Крячко. – Терпи, это еще лет на двести, потом снова полегчает.

– Вот спасибо, успокоил!