Девушка с Легар-стрит

На них были типичные платья конца девятнадцатого века – с высоким горлом и прямой юбкой – и черные кожаные ботиночки. У обеих были длинные каштановые волосы, перевязанные атласными бантами, и такие же челки, оттенявшие широко открытые карие глаза. Одна была чуть повыше другой, что заставило меня подумать, что это сестры с очень небольшой разницей в возрасте. Лишь присмотревшись к их лицам, я смогла различить отличия – высоту бровей, угол скул, форму подбородка.

Но больше всего различались свет в их глазах и ауры их личностей, запечатленные кистью художника. У более высокой девочки на губах играла легкая улыбка, как бы намекая на сдержанный смех по поводу только что прозвучавшей шутки. Ее глаза были бесхитростны и смотрели прямо перед собой, как будто ей нечего было скрывать.

Вторая девочка тоже улыбалась, но не от радости. Это было больше похоже на улыбку человека, который сделал некую пакость, и это сошло ему с рук. Ее взгляд горел неким давним секретом, и я не была уверена, что хочу его знать.

Но еще больше, чем сходство девочек друг с другом, поражало их сходство со мной.

– Кто это? – спросила я мать, не сводя глаз с портрета.

– Понятия не имею. Я никогда не видела эту картину раньше. Должно быть, она всегда была на чердаке, потому что, насколько мне известно, она никогда не висела внизу. Это просто… – Кончики ее пальцев коснулись ее губ.

– Знаю. Они похожи на меня. И на тебя. Посмотри на линию волос той, что повыше; у нее такой же вдовий пик, как и у тебя. Выходит, они наши предки, верно?

Она кивнула.

– Но только не твоя бабушка – та родилась в тысяча девятисотом году. Может быть, ее мать. И я почти уверена, что моя бабушка была единственным ребенком.

Я опустилась перед портретом на колени, чтобы разглядеть его лучше. Прищурившись и ругая себя за тщеславие, не позволившее мне положить в сумочку очки, я пристально посмотрела на двух девочек и на этот раз заметила нечто новое: в кружевах блузки более высокой девочки поблескивал какой-то предмет. Вытянув шею, я увидела маленький золотой медальон в форме сердечка. Шагнув еще ближе – так, что мой нос оказался почти прижат к холсту, – я разглядела букву М, выгравированную на золоте.

Поняв, на что я смотрю, мать поднесла фонарик к той девочке, что пониже ростом.

– На ней тоже есть медальон. – С упреком во взгляде она протянула мне фонарик, открыла сумочку, вытащила пару стильных очков для чтения и, надев их, слегка наклонилась вперед. – На этом есть буква R. – Она отступила назад и нахмурилась. – Как странно! – сказала она. – Мою бабушку звали Роуз, но я уверена, что у нее не было сестры или даже брата, если на то пошло. Я бы сказала, что эти девочки вообще не родственницы, если бы не их странное сходство с тобой.

– Странное – это мягко сказано, – отозвалась я, пристально глядя на портрет. Мой взгляд переместился с девочек на фон позади них, и я вновь испытала странное ощущение, будто я должна знать, что передо мной, но я понятия не имела. Они стояли в тени огромного дуба, росшего на невысоком холме, за их спинами блестел большой водоем, а в углу портрета виднелся участок песчаного пляжа.

На дальнем фоне посреди ряда дубов высился белый особняк.

– Ты узнаешь дом? – спросила я, поворачиваясь к матери.

Ее лицо побледнело. В тусклом свете чердака она внезапно показалась мне такой же серой и прозрачной, как фотонегатив.

– Нет. Но океан…

Она осеклась и не добавила ни слова. Впрочем, в этом не было необходимости. Я тоже вспомнила затонувший корабль, на борту которого были найдены человеческие останки. И дорожку соли на кухне.

– Я знаю. Я подумала то же самое. Но что странно, так это…

Я почувствовала на себе пристальный взгляд матери.

– Вчера знакомая Джека, Ребекка Эджертон, – продолжила я, – сказала мне, что ей приснился этот чердак, и если я посмотрю, что там есть, то найду портрет или фотографию кого-то, кто похож на меня.

– Правда? – Мать выгнула соболиную бровь. – Значит, эта репортерша знакома с Джеком. Как интересно. Она постоянно оставляет мне сообщения. – Джинетт слегка прищурилась. – Она ему просто… знакомая?

Я нахмурилась. Странно, почему ее больше волнуют отношения между Джеком и Ребеккой, нежели ее психические способности. Конечно, для нас признать чьи-то экстрасенсорные способности было бы сродни волнению по поводу покупки кем-то новой зубной щетки.

– Старые друзья. Они встречались до того, как Ребекка познакомила Джека со своей подругой Эмили. Странно другое: то, как сильно Ребекка и Эмили похожи друг на друга. У меня такое чувство, что, возможно, Джек привязан к ней именно по этой причине.