Девушка с обложки

— Спасибо, — перебила Клодин. — Дай мне, пожалуйста, того человека, с которым я в прошлый раз разговаривала.

Глаза ее не отрывались от секундной стрелки — осталась еще минута двадцать пять…

— Мисс Бейкер, нам нужно поговорить, — раздался в трубке знакомый уже голос.

— Судя по тому, как вы быстро прислали за мной машину, вам это действительно нужно, — съехидничала она.

— Какую машину? — казалось, ее собеседник удивился вполне искренне.

— Серую. «Пежо». Внутри — трое мужчин. Они автомат на площади Сен-Мишель, из которого я вам звонила, только что не облизали, пока я за ними из соседнего кафе наблюдала, — решила Клодин слегка приукрасить действительность.

Пятьдесят секунд…

— Мисс Бейкер, я не знаю ни про какую машину, но нам действительно надо встретиться. Пожалуйста, доверьтесь нам — мы сумеем вас защитить!

— От чего? Какая опасность мне угрожает? Что я такого сделала? — Клодин уже почти кричала.

— Я не могу ответить вам на этот вопрос.

— Не можете, потому что не хотите — или потому что сами не знаете?

— Не могу…

— А где мой паспорт? — вспомнила она.

— У нас.

— У нас — это у кого?

— Э-ээ… — замялся ее собеседник. Стрелка неумолимо бежала по кругу, вот она достигла цифры девять…

— Я еще позвоню, — сказала Клодин и повесила трубку.

Снова спустилась в метро, проехала три остановки — уже потянулась выходить, но подумала, что нельзя, чтобы в ее передвижениях была какая-то система, и проехала еще две, до Лувра.

Прокручивая в памяти прошедший разговор, она чем дальше, тем больше приходила в состояние бешенства. Эти, по выражению Макса, «серьезные люди» держат ее за недоумка! «Приходи к нам — кто мы такие, тебе знать не обязательно — и мы тебя защитим. От чего? А это тебе тоже не обязательно знать»! Да что они себе воображают?!

Так что к тому времени, когда Клодин снова набрала номер Макса, настроение у нее было самое что ни на есть воинственно-язвительное.

— Алло? — отозвалась трубка. Слава богу, к телефону подошел не Макс — еще не хватало тратить время, выслушивая его поучения!

— Алло.

— Мисс Бейкер, это вы?! Куда вы так надолго пропали?

— Никуда. Перебралась к другому автомату. Или вы полагаете, что я буду сидеть и дожидаться этих типов в сером «Пежо»?

— Но они…

— Так что советую передать им, что в условиях нынешнего энергетического кризиса тратить бензин на бессмысленные поездки не стоит, — язвительно отчеканила Клодин.

— Мисс Бейкер, все это совсем не смешно. Вам угрожает опасность, вы же сами вчера видели, если бы не наше вмешательство…

— Но вы же вчера их уже арестовали!

— Есть опасения, что не всех.

— Кто они?

— Мисс Бейкер, я не могу пока что вам ответить на этот вопрос. Но вам лучше придти к нам — мы сумеем вас защитить…

— Молодой человек! — таким тоном Клодин обычно ставила на место тех продюсеров и режиссеров, которые считали, что если в съемках участвует фотомодель, то они автоматически получают какие-то права на ее общество и вне работы. — Мне кажется, у нас с вами не получается нормального конструктивного разговора. Вы тупо талдычите, что сумеете меня защитить непонятно от кого и от чего, не отвечаете ни на один мой вопрос. В общем, я позвоню вам через два часа, и если вы будете продолжать мекать, то я сочту, что говорить нам больше нет смысла.

— Мисс Бейкер, еще только один вопрос!

— Да?

— Все то, что вы вчера рассказали Максу — правда?

— Да.

— А…

— Через два часа, — отрезала Клодин и повесила трубку.

Из телефонного разговора:

— Едва ли что-либо из этого до сих пор неизвестно Кафиру.

— Да, сэр.

— И… вам не кажется, что на сотовом телефоне слышимость не в пример лучше — и куда меньше помех?

— Понимаю, сэр.

Глава восьмая

Из дневника Клодин Бейкер: «…Почему, ну почему это должно было случиться именно со мной?! Жила себе спокойно, никого не трогала…»

Позвонила Клодин не через два часа, а через два с половиной — опоздала из-за того, что каталась по Сене на экскурсионном пароходике. Сидела на верхней палубе, смотрела на проплывающий перед глазами берег и ела мороженое. Это удовольствие в последние годы она позволяла себе не часто, но тут решила, что вчерашние прыжки по крышам и пробежка по метро «весят» никак не меньше часа интенсивных упражнений на тренажере.

Пару раз к ней подсаживались какие-то мужчины — она отшивала их, едва замечая; говорила, что хочет побыть одна — этого было достаточно. Вообще французы вели себя, не в пример ее соотечественникам, куда более воспитанно — это Клодин заметила чуть ли не с первого дня пребывания в Париже.

Но сейчас ей было не до них. Она вся была сосредоточена на предстоящем разговоре: подействует ее «ультиматум» — или нет? И что делать, если нет?