Девушка с пистолетом "ТТ"

- Точняк. Вышла замуж и уехала. Вот такие, вот, дела.        

- А куда уехала?           

- Какая тебе разница? Что, поедешь в другой город уговаривать, чтобы с Коляном твоим сегодня перепихнулась?          

- Не, - Симон осклабился. – В другой город не поеду. Это точно. Пускай Колька имеет то, что имеется. Ага?        

- Ну вот. И не волнуйся. Отработаем не хуже твоей Инги.        

- Лады, - Симон ещё раз показал зубы, хотя при каждом упоминании имени сестры внутри него что-то переворачивалось.            

- Тогда через час. Смотри не опаздывай. Я девчонок соберу.        

- Не прощаемся, - сказал Симон, хотя больше встречаться с этой шлюхой он не собирался.            

Единственный, кто ему сейчас был нужен, это Лёва Райзман.               

40.

В этот же вечер произошло ещё одно событие. В первой городской больнице, одной из тех, которые днём посетил Симон в поисках Инги, скончался пациент. Пелешян Артур Константинович, 1980 года рождения. Подобного результата при его поступлении не мог предугадать никто. Пелешяна доставили в больницу два старших брата. Всё, что было у него зафиксировано, это побои средней тяжести, без травм и переломов. Обычно с подобным диагнозом человек отлеживается дома. Но братья обеспечили ему отдельную палату и уход.          

Несчастье произошло в результате обыкновенной халатности. Когда медсестра распаковывала шприц, чтобы сделать Пелешяну укол, она уронила иглу на тележку. Игла упала точно в блюдце, где лежали уже использованные. Вместо того, чтобы вскрыть новый шприц, сестра подобрала, как ей показалось, именно ту упавшую иголку, надела её и ввела в ягодицу несчастного парня.           

Тело Пелешяна было сплошь покрыто синяками, поэтому сразу распознать заражение крови не смогли. Потом стало уже поздно что-то делать. Пелешян скончался. Медсестру уволят сразу же на следующее утро. Братьям предоставят заключение врачей о внезапной остановке сердца, произошедшей в результате полученных побоев. Что будет для них словно гром среди ясного неба.         

Но, об этом ещё никто не знает. Как никто не знает, о чём думал перед смертью семнадцатилетний Артур Пелешян. Может быть, он жалел, что поддался уговорам матери и приехал из родной деревни сюда, в чужую страну, к старшим братьям, заниматься настоящей мужской работой.      

А может быть, он жалел не об этом, а о том, что ему попался именно тот участок, где его ни за что, ни про что отмолотили двое здоровенных ребят Матвея.           

41.

Ночь прошла благополучно. Никто не появлялся. Никто не приставал с глупыми расспросами. Никакого брата и иных родственников покойной Инги не появилось, и Лёва надеялся, что теперь уже не появится никогда, о чём с утра должен был позаботиться Бита. Девочки собрали в эту ночь неплохой урожай. И, кроме того, в «Снежке» Лёва снял крупный банк, показав высокий класс игры, что ещё более повысило его жизненный тонус и добавило уверенности в себе.         

Тем не менее, Вована он продержал до последнего и даже заставил отвезти себя домой.       

На улице серело. Лёгкий туман обозначал зыбкую грань перехода от начинающей бледнеть ночи в раннее утро. У подъездов ещё светили фонари. Но в отдельных окнах уже зажигался свет. Люди собирались на работу.        

Убедившись, что у дома его никто не поджидает, как, собственно, и должно было быть, Лёва отпустил Вовика и направился к себе.         

Всё его спокойствие и самоуверенность разом слетели, когда уже у самых дверей квартиры сзади него вдруг, будто бы из стены, материализовалась серая тень, стальная рука локтевым захватом сдавила шею, а с правой стороны, под ухо, вонзилось что-то непереносимо острое, и глухой голос за спиной сказал:        

- Не дёргайся, башку отрежу. Открывай дверь и заходи.           

Лёва послушно отпёр дверь, в душе проклиная себя за то, что не заставил Вована проводить его до самой квартиры. «Беретта» лежала в кармане пиджака под застёгнутым кожаным пальто, и добраться до неё сейчас было, практически, невозможно.             

Они вошли в квартиру как два сиамских близнеца.      

- Давай туда, - Симон подтолкнул Лёву к ближайшей комнате.      

- Грабить будешь? – осведомился тот.       

- Говорить будем, - ответил Симон.        

- А это зачем? – спросил Лёва, имея в виду нож. – Если ты мне сейчас проткнёшь шею, разговаривать не с кем будет.   

- Свет, - сказал Симон, останавливаясь на пороге комнаты и не обращая внимания на бессмысленные вопросы.       

- Там, - Лёва махнул левой рукой в сторону.         

Они подошли к выключателю, Лёва включил свет. Симон осмотрелся по сторонам. Они находились в спальне. Возле стены стоял гигантский, человека на четыре, сексодром, куда Симон и подтолкнул Лёву.       

- Садись.          

- Жарко, - сказал Лёва, расстёгивая пуговицы пальто. – Я разденусь.          

- Не сваришься, - Симон толкнул его так, что Лёва чуть ли не упал на кровать. Последняя пуговица осталась нерасстёгнутой, блокируя доступ к пистолету.       

Лёва попытался сесть, глядя на человека, стоящего перед ним. Парень держал нож вполне профессионально, поэтому он решил не рыпаться, пока в этом нет необходимости.     

- Ну и чего ты от меня хочешь? О чём мы будем с тобой говорить? И кто ты, вообще, такой?