Девушка с пистолетом "ТТ"

- Затем заход в квартиру.     

Шиз пожал плечами.       

- Да чего тут?           

- Без шума, - Бита снова обращался к нему. – А то начнёшь там дверь выносить, поставишь на уши полподъезда. Кто-нибудь найдётся, обязательно вызовет ментов. Значит, так. Подойдёте, позвоните. Дверь вам, конечно, не откроют. Спросят, кто.          

Здесь Бита повернулся к Пецу:   

- Ты скажешь, что пришёл от Обтовцева Сергея Дмитриевича, принёс сообщение. Повтори.          

- Обтовцева Сергея Дмитриевича, - послушно повторил Пец.          

- Станешь так, чтобы тебя было видно в глазок. Вы, - это уже Шизу и Жене, - стойте по бокам двери так, чтобы не отсвечивать. Когда откроют, а они откроют, заходите все вместе. Шиз, ты идёшь первым, остальные за тобой.      

Бита замолчал.          

- Вопросы?          

- А чё, - сказал Шиз и хлопнул себя лопатообразными руками по коленям.     

- Всё ясно, - отозвался Пец.      

- Получите стволы, сразу двигайте к тебе. До вечера ждёте там. Никто никуда, ни ногой. Выходите в половине девятого, чтобы в девять быть на месте.       

     Бита откинулся на спинку стула, давая понять, что инструктаж окончен.       

- Можете идти, - сказал он.       

Шиз, Пец и Женя поднялись и гуськом двинулись к дверям.    

- Удачи … бойцы, - сказал им в спину Бита. Последнее слово было произнесено несколько двусмысленной интонацией. Но на неё никто не обратил внимания.     

Молча они пересекли коридор, спустились вниз и, миновав охранника, вышли на улицу.      

- Э-эхх, - Шиз энергично потёр руки. – А ну, давай в тачку.       

Пец тоже был заметно возбуждён. Подобное поручение ему давали впервые, и он чувствовал, что поднимается на новую, более высокую ступень в иерархии группировки.        

Только у одного Жени нехороший червяк терзал сердце. На душе было муторно, как при надвигающейся беде. Когда, ещё неизвестно, откуда она явится и в каком предстанет виде, но ты уже чувствуешь её зловонное дыхание на своём лице.       

«Жопа, - подумал Женя, заводя машину. – Я в глубокой жопе».         

Тут он был прав. На все сто процентов.         

43.

- Вот, пожалуйста. Это документы Инночки, а это – Сашины.        

Заведующая положила на старый, покоробленный, шелушащийся от облезающего лака, канцелярский стол два тощеньких личных дела. Бита протянул руку и взял верхнее. На нём красивым каллиграфическим почерком было выведено «Подольская Инга Витальевна». Поверх надписи «Личное дело» стоял проставленный код «П-81».    

Бита раскрыл обложку. На первой странице, где помещались основные анкетные данные, находилась маленькая фотография размером 3х4. Девочке на фотографии было лет четырнадцать.      

«Симпатичная, - подумал Бита.- Даже очень». Девочка, чуть прищурив светлые глаза, весело улыбалась ему с серого листа казённой бумаги. Она была совсем непохожа на ту, которую Бита увидел лежащей на мягком ворсе ковра в Завражном. Девочка на фотографии оставалась живой, а в сауне он видел куклу. Страшную куклу с одной половиной лица и торчащими костями вместо другой. Куклу, изготовленную мастером по имени Шиз.       

Но эта папка Биту не интересовала. Он для видимости пролистал её и положил обратно, скрывая равнодушие.      

- А много им денег оставили? – облокотившись о стол спросила заведующая. Ей было около пятидесяти. Следить за внешностью она перестала, видимо, уже лет двадцать назад. Весь ряд передних зубов у неё был из золота, и Бита никак не мог понять, зайчики, прыгавщие по стенам, были бликами от машин, изредка проезжавших мимо, или отсветом её металлической улыбки.      

- Денег там, в общем-то, совсем нет. Так, дом на три комнаты с верандой, участок двенадцать соток. Но, согласитесь, всё-таки …       

- Конечно, конечно, - закивала заведующая. – Это тоже, знаете …      

Она покрутила в воздухе рукой, сделав пальцы чашей, как-будто завинчивала электрическую лампочку.          

- По нашим временам, - вздохнул Бита, - будешь рад и копейке. А это, всё-таки, недвижимость. Если захотят, продадут, нет – сами решат, что с ней делать.       

- Так и я ж говорю – хорошо, когда нашим деткам хоть в чём-то везёт. А то они и так у нас судьбой обижены. Нет, уход за ними здесь хороший и обеспечивать стараемся всем необходимым. Теперь с фондами, правда, туго стало, но нам спонсоры помогают, меценаты (последнее слово она произнесла как «мэцэнаты»). Ездим, просим. Сейчас вот крыша потекла, нужен ремонт срочно. А ваша контора как? Случайно средствами не располагает? Мы можем статью потом организовать в «Вечёрке». Благодарственную. В качестве рекламы.                                                                                                                                                    

Бита подивился деловой хватке заведующей. «Акула, - подумал он. – Хищница, блин».          

Он махнул рукой.          

- Какое. Наш шеф за рупь удавится. Нам, вот, мартовскую зарплату уже на неделю задерживает.         

- Ой, - округлила глаза заведующая, - неделю. Смешно говорить. Нам за прошлый год за шесть месяцев зарплату не выплатили. И в этом году дали, пока только, за январь, и то не полностью.        

- Ничего себе, - деланно удивился Бита, которому все проблемы педагогов были до фени. – Как же вы живёте?             

- Не говорите. Я уже сама удивляюсь, как мы живём. Раньше как-то возмущались, требовали, а теперь затихли, попривыкали, вроде так и      надо …            

Бита, не прислушиваясь к мерному речитативу её голоса, взял со стола дело младшего брата Инги.