Девушка с татуировкой дракона

NORSJЦ SNICKERIFABRIK — ДЕРЕВООБДЕЛОЧНАЯ ФАБРИКА НУРШЕ.

Далее следовали мелкие значки, совершенно нечитаемые, но, вероятно, представлявшие собой номер телефона.

Глава 17

Среда 11 июня — суббота 14 июня

Третьим кусочком мозаики он был обязан помощи с совершенно неожиданной стороны.

Проработав всю ночь с фотографиями, Микаэль проспал тяжелым сном до середины дня. Проснулся он со смутной головной болью, принял душ и отправился завтракать в «Кафе Сусанны». Собраться с мыслями удавалось с трудом. Надо было бы сходить к Хенрику Вангеру и доложить о своих открытиях. Однако вместо этого он пошел и позвонил в дверь Сесилии Вангер. Ему хотелось спросить у нее, что она делала в комнате Харриет и почему солгала, будто туда не заходила.
Никто не открыл.
Микаэль уже собрался уходить, но тут услышал голос:

— Твоей шлюхи нет дома.

Голлум выбрался из своего логова. Он оказался высоким, почти два метра ростом, правда, его так согнуло от возраста, что глаза теперь были на уровне глаз Микаэля. Всю кожу покрывали темные пигментные пятна. Он стоял в коричневом халате, надетом поверх пижамы, и опирался на палку. Типичный голливудский злой старик.

— Что вы сказали?

— Я сказал, что твоей шлюхи нет дома.

Микаэль подошел так близко, что почти уткнулся носом в Харальда Вангера.

— Ты говоришь о своей собственной дочери, грязная свинья.

— Это не я шастаю сюда по ночам, — ответил Харальд Вангер, улыбаясь беззубым ртом.

От него дурно пахло. Микаэль обогнул его и, не оборачиваясь, двинулся дальше.
Хенрика Вангера он застал в кабинете.

— Я только что встретил вашего брата, — сказал Микаэль с плохо скрываемой злостью.

— Харальда? Вот как… Значит, он отважился высунуться. Он проделывает это разок-другой в году.

— Он возник, когда я звонил в дверь Сесилии. И сказал, цитирую: «Твоей шлюхи нет дома». Конец цитаты.

— Это вполне в духе Харальда, — спокойно ответил Хенрик Вангер.

— Он назвал собственную дочь шлюхой.

— Он так ее называет уже много лет. Поэтому они и не разговаривают.

— Почему?

— Сесилия утратила невинность, когда ей был двадцать один год. Это произошло здесь, в Хедестаде, после романа, который у нее приключился летом, через год после исчезновения Харриет.

— И что из этого?

— Мужчину, которого она любила, звали Петер Самуэльссон, и он работал младшим экономистом на нашем предприятии. Толковый парень. Сейчас служит в компании «АВВ». Будь она моей дочерью, я бы ухватился за возможность заполучить такого в зятья. Но у него имелся некий минус.

— Только не говорите, что это то, о чем я подумал.

— Харальд измерил его голову, или проверил его родословную, или что-то в этом роде и обнаружил, что он на четверть еврей.

— Господи боже.

— С тех пор он называет ее шлюхой.

— Он знал, что мы с Сесилией…

— Об этом, вероятно, знает все селение, кроме разве что Изабеллы, поскольку никто, будучи в здравом уме, не станет ей ничего рассказывать, а у нее, слава богу, есть одно приятное свойство — она засыпает около восьми вечера. Харальд, вероятно, следит за каждым твоим шагом.

Микаэль сел, вид у него был довольно глупый.

— Вы хотите сказать, что всем известно…

— Разумеется.

— А вы не против?

— Дорогой Микаэль, меня это совершенно не касается.

— Где Сесилия?

— Учебный год закончился. Она в субботу улетела в Лондон, чтобы навестить сестру, а потом поедет в отпуск в… хм, кажется, во Флориду. Вернется примерно через месяц.

Микаэль почувствовал себя еще глупее.

— Мы вроде как сделали перерыв в наших отношениях.

— Понимаю, но это по-прежнему не мое дело. Как продвигается работа?

Микаэль налил себе кофе из стоявшего на столе термоса и взглянул на старика: