Девушка-солнце

– Почему же даже веря в это, я все равно не могу удержать слез, – с ее глаз капали слезы. – Видно, человеческое сердце не ведает доводов разума. Даже зная и понимая что-то разумом, сердце остается верным себе и не принимает уловок разума. Вот она – человеческая суть, мы так противоречивы, но это же прекрасно, да? – она улыбнулась и вытерла слезы.

И только тогда я заметил, что в тот вечер на небе была полная луна.

Вспоминая, ее слова и веря в ее логику и убеждения, я не могу с ней согласиться при всем желании. Для ее смерти, была причина и это к лучшему?! Как можно верить, что у Бога или Вселенной есть причина, по которой ты должна была умереть. Это не сценарий, не пьеса, а мы не актеры, а живые люди. И в акте №2 мы не можем умереть по задумке автора или сценариста. Все в этом мире не так просто.

Ты мечтала стать врачом, с таким усердием готовилась к экзаменам, выбирала университет, строила планы. А ведь до экзаменов было, как рукой подать. Все твои невыполненные обещания, будущее, которое у тебя должно было быть. Мое невысказанное признание, твоя реакция, а скольких людей ты могла спасти. И как я могу верить в чушь, что на это есть причина?

Я поставил себе цель – найти и покарать твоего убийцу. Я пообещал, что выполню это. Обещаю, что твоя память не будет осквернена.

После всех тех событий, смерти девушки загадки, полиция не нашла зацепок. Они продолжали поиски, но ничего не нашли. После этого убийств или похищений в нашей области не было зафиксировано, и они занесли это дело в папку нераскрытые. Полиция забыла про этот случай, зато не забыл я. Я знал, что она всегда вела дневник при жизни, и мне нужно было добраться до него. Там я мог найти ключ к разгадке ее смерти. Но, следствие хранило его в хранилище, как улику. Поэтому у меня не было к нему доступа. Мне показалось странным то, что уходя, я знал, что она находилась в конце класса и собирала журнал и распечатки. Соответственно, она видела дверь, и она бы не успела собрать и пройти эту дистанцию за половину минуты, что я ушел. А значит тот, кого она видела, не вызвал у нее подозрения, более того она его знала. Когда я разговаривал с ней, он был где-то неподалеку и выжидал пока я уйду. Ведь после она бы пошла к учителю и там он не смог бы схватить ее. Я пытался объяснить это полиции, но они лишь посмеивались над моими предположениями. По их мнению, убийство якобы было спонтанным. Полиция даже не выяснила, как ее похитили незамеченной из школы и, где ее держали все это время. А по мне так это был холодный расчет, убийца следил, наблюдал за ней, собирал информацию, где и когда она остается одна. Более того она заметила, что за ней кто-то следит и пыталась поговорить со мной, потому что была напугана? Скорее всего, но зная ее характер, уверен, что она предполагала кто это. Возможно, она оставила записи об этом у себя в дневнике.

Поговорив, с ее братом, я узнал, что ему она ничего не рассказывала. Асан заметил, что она стала нервной в последнее время, но списал это на стресс перед экзаменами. Узнав, что произошло, он не обвинил меня. От этого мне стало только хуже, лучше бы он обвинил меня, ударил. Обвинил меня в пособничестве, той сволочи, которая выжидала пока я уйду. Убийца выжидал и затем зашел в класс не вызвав ее подозрений. Это было детально спланировано, иначе, как он провернул все это без улик. Нет, спонтанным это дело не назовешь. И то, что эта гнида себя еще никак не проявила, вовсе не означает, что он покаялся и стал праведником. Убийца выжидает, такой человек, совершивший преступление столь безупречно, звучит, как похвала с моей стороны. Мерзко на душе, но должен признать, что убийца должен обладать высоким интеллектом, а еще быть знакомым с ней лично так, чтобы не вызвать подозрений. Он видел, как я уходил, и если бы она закричала, я бы услышал и вернулся назад. Но она не закричала, он был уверен в этом. Просто удачей это назвать нельзя, как и то, что на камерах ничего подозрительного не было заметно. Он явно выжидает, я точно не знаю чего, но он еще проявит себя. Такие люди не меняются, изведав запретный плод раз, они вновь и вновь будут возвращаться к воспоминаниям, упиваясь этим, а затем, как наркоман ищущей новой дозы, словно по порочному кругу вновь совершать преступление.