Девушка в красном

«Влипли», – мелькнуло в голове. Столько планов, замыслов, предосторожностей – всё впустую, попались, словно бабочки в сачок.

Тот тип криком приказывал встать на колени с руками за головой, и Краш в каком-то внутреннем оцепенении подчинилась.

И всё же в какой-то смутной надежде на всякий случай прикрыла топор на поясе подолом толстовки, чтобы не бросался в глаза. Она не представляла, как он ей поможет против человека с винтовкой, но, если удастся его припрятать, кто знает, глядишь, когда-нибудь и пригодится.

Краш, ты что, возомнила себя супергероиней-воительницей, собралась наброситься на этого мужика и повергнуть наземь? Да он тебе просто руку вывернет и топорик отберет.

Ну и что, всё равно оружие светить не стоит. Да и спокойней как-то, чем с пустыми руками.

Военный что-то прокричал остальным, Краш не разобрала, да и не смогла бы – кровь стучала в висках, все мысли заняты лишь одним: ну как можно было так оплошать? Надо было одному оставаться на страже, пока другой обшаривал подсобку.

Тогда пришлось бы расстаться и нарушить Главное Правило.

Почему она сразу не отмела глупую выдумку Адама про чудовищ, разрывающих грудь? Как можно было так дурачиться при возвращении со склада, потеряв всякую осторожность?

Она всегда была осмотрительной. Всегда осторожной. Стоило только прислушаться, они бы не пропустили рокот подъехавших снаружи грузовиков. Судя по суматохе, царившей на улице, машины всё прибывали длинной колонной, битком набитые солдатами, на сей раз настоящими, в обмундировании с нашивками, именными жетонами и с полной выкладкой, то есть с таким количеством оружия, что смотреть страшно.

Вскоре Краш с Адамом держали на прицеле уже трое военных, словно по всей Америке преступников опасней них не нашлось. После того как первый парень (Краш заметила, что среди военных нет ни одной девушки, и это не к добру) подозвал своих сослуживцев, никто не проронил ни слова.

Краш тоже помалкивала, потому что вообще не собиралась никому ничего рассказывать ни при каких обстоятельствах, а Адам наверняка язык проглотил, боясь спровоцировать солдат – ещё пристрелят, чего доброго.

Краш с Адамом оставались в той же позе с руками за головой. У нее мелькнула мысль, а как же теперь подниматься, ведь стоять коленями на жестком полу ей опасно – культя скоро занемеет и перестанет слушаться. А если замешкаться или пошатнуться, солдаты могут решить, что она нападает, и пристрелить на месте. Так глупо погибнуть совсем не хотелось, да и Адама оставлять одного тоже, ведь он без присмотра точно пропадет, хоть и старше нее.

Мысли вихрем кружились в голове, внутренний голос от безысходности тараторил без умолку.

Похоже, солдаты кого-то дожидались, даже не пытаясь заговорить с Краш, Адамом или между собой, просто держали пленников на прицеле.

«Пленные», – с горечью подумала Краш. Если уж суждено было попасться, наверное, надо было ехать на машине докуда успеют добраться. Может, даже родители остались бы живы, и в плену оказались бы все вместе.

Ну нет, Краш, даже не смей так думать. Нечего идти на попятную и гадать, чем бы всё обернулось, если бы да кабы. Выбор сделан, и каким бы он ни был, ничего уже не исправить.

Со своего места Краш видела разбитые входные двери, и тут в них появились еще двое в камуфляжной форме, только в фуражках вместо касок и без винтовок, с одними кобурами на поясе.

Оба ростом не меньше шести футов, но один на несколько дюймов выше другого. Пожалуй, таких высоких она еще не видела, не считая профессиональных баскетболистов, и из-за этого так отвлеклась, что чуть не проглядела небольшой кожаный чехол у него в правой руке.

«Только не это», – подумала она. В том чехле ничего хорошего быть не может, к гадалке не ходи. Вот сейчас откроет, а там шприц или ампула с каким-нибудь средством, чтобы усыпить или наоборот, язык ей развязать.

А потом их с Адамом погрузят на грузовик, как ящик с консервами, и отправят в какое-нибудь карантинное заведение, переполненное бедолагами, которые рвутся на свободу, ковыляют, как зомби, удивляются, почему им никто не помогает, почему обращаются как с преступниками, ведь они же выполнили все распоряжения властей и отправились в указанное место, а попали в западню с высокими заборами и часовыми по периметру якобы для их защиты, а на самом деле, похоже, для защиты от них самих.

Краш нарушала правила, не подчинялась приказам, но ее всё равно затолкают в мешок и отправят туда же. Адам только обрадуется, потому что с самого начала мечтал попасть в лагерь, и наверняка будет в диком восторге от того, что больше никуда не придется тащиться пешком.