Девушка в красном

Но довольно скоро поняла, что так ничего не добиться – раз уж кто-то потрудился взломать дверь, то наверняка приберет к рукам всё съестное, сколько унесет. В общем, в первых домах еды не нашлось ни крошки, даже остатков сухого завтрака на поживу муравьям.

Впрочем, кое-что полезное всё-таки нашлось.

В одном доме оказалась спальня в розовых тонах с полным комодом белья, футболок, джинсов и лосин как раз впору для Сэм. Когда та начала воротить нос, мол, вся одежда в блестках и сердечках, Краш ее урезонила – главное, чистая и по размеру, да и выбор невелик.

В гараже другого дома хранилось походное снаряжение, и Краш подобрала ребятам палатку и приличный рюкзак для Сэм. А школьный ранец они бросили: кроме грязного одеяла и батончиков там ничего не было. Увидев в том гараже двухместную байдарку, Райли загорелся взять ее с собой.

– В этих краях даже рек нет, – удивилась Краш такому неожиданному увлечению греблей.

– А вдруг попадутся, – канючил Райли. – Смотрите, она на колесиках, можно везти до самой воды.

– И кто будет тащить? – уточнила Краш.

Райли с надеждой смотрел на нее.

– Ну нет, братец, на меня не рассчитывай, – отмахнулась Краш, потрепав его по голове. – Я иной раз, и сама-то еле тащусь.

В четвертом доме от самого порога сильно несло мертвечиной, и они повернули назад, даже не входя в прихожую.

Наконец Краш решила, что разбить окно всё-таки придется, и присмотрела приземистый одноэтажный домик-бунгало с выбеленными стенами и закрытыми черными ставнями на окнах по фасаду. К домику вела короткая подъездная дорожка, но ни машины, ни гаража не было. Наверное, хозяева давным-давно сбежали.

– Почему именно этот? Другие на вид побогаче, – спросила Сэм, показывая на окружающие двухэтажные строения с открытыми деревянными верандами, переносными каркасными бассейнами и игровыми площадками во дворах.

– Как раз поэтому на него никто и не позарился – всем кажется, что там ничего полезного не найдешь.

– У нашей двоюродной бабушки Ливии такой же домик. Только кроме вязаных покрывал с салфетками да целого миллиона кошек больше ничего нет, – сообщил Райли.

– Да какой там миллион, всего три кошки, – возразила Сэм. – А вот вязаного и правда полно. Она только этим и занимается – смотрит телевизор и вяжет.

– А по телевизору смотрит такую скукотищу, – Райли закатил глаза. – Самую нудятину – про еду, типа, как печь торты да варить макароны, или всякие ток-шоу, где просто сидят за столом и разговаривают.

– Да уж, лучше бы одни боевики да приключения показывали, – съязвила Краш.

– Во-во! – подхватил Райли. – Мне нравятся сериалы про супергероев и злодеев, а когда всё время целуются или ноют, что им целоваться не дают, терпеть не могу. Фигня какая-то.

– А вот и не фигня. Людям нравится целоваться, обычное дело, – возразила Сэм.

– А я не хочу, – Райли даже язык высунул от отвращения. – Противно просто.

Забавное заявление от чумазого, не особо чистоплотного мальчишки.

– Другим нравится, может, и тебе когда-нибудь захочется. Краш, у тебя есть парень? – спросила Сэм.

Она будто надеялась на поддержку на тему о поцелуях.

– Нет, – ответила Краш. – Хотя подруга была.

– Ого, – удивилась Сэм, явно переосмысливая свои представления о мире. – А что, тоже неплохо.

– Спасибо.

– А с подружкой целоваться приятно было, да?

– Любимых целовать всегда приятно.

Райли изобразил рвотный позыв:

– Фу, «любимых».

Они могли бы спорить вечно, но Сэм наконец поняла, что с Райли еще рановато обсуждать подобные темы, и закатила глаза.

Честно говоря, Краш нравились и парни, и девчонки, но она мало с кем встречалась. С большинством людей даже неинтересно было связываться, а найти друзей по интересам у себя в городке и даже в колледже было не так-то просто. Пожалуй, живи она в большом городе, где возможных партнеров побольше, могла бы заняться этим вопросом посерьезней.

А ещё на людях ей было трудно расслабиться настолько, чтобы завязать по-настоящему близкие отношения, она всё время опасалась, что из-за протеза ее посчитают какой-то диковинкой или идолом.

Подойдя к бунгало с черного хода, они обнаружили широкое окно, занавешенное белым полотном, и вентиляционную решетку внизу.

«Отсюда можно залезть внутрь», – подумала Краш. Немного осколков стекла прачечной не страшны. Забираясь в чужие дома, она всегда старалась действовать аккуратно – мало ли что, вдруг хозяева когда-нибудь вернутся, а когда влезала через окно, опасалась случайно повредить какую-нибудь семейную реликвию.

– Может, камень притащить? – спросил Райли.

– Чтобы окно разбить? Не надо, у меня есть чем, – ответила Краш, снимая с пояса топорик.

Она перехватила топорик обухом от себя и отогнала подальше любопытных ребятишек:

– Кыш, а то еще осколками посечет.

– Это вы зря. Детишек бы пожалели, да и стекольщика приличного нынче днем с огнем не сыщешь.

Услышав этот голос, твердый и строгий, немного с хрипотцой, словно заезженная пластинка, Краш так вздрогнула, что чуть не оттяпала себе ухо топором, а Сэм и Райли прижались к ней и вцепились в край куртки.