Девушка в лабиринте

Вот и хорошо, подумала она. Ей хотелось в туалет, и, хотя был прилажен катетер, ей было стыдно делать это в присутствии доктора.

– Заодно принесу тебе чего-нибудь попить, – пообещал он, стоя в дверях. – А ты не расслабляйся, мы с тобой еще поработаем.

Послушавшись Грина, она и в одиночестве не сводила глаз с сердца на стене. Вот тогда-то желтый телефон на тумбочке и зазвонил снова.

На этот раз ее тоже сковал страх.

Грин прав, сказала она себе. Кто-то опять ошибся номером. Бояться смешно. Однако есть только один способ убедиться, так ли это.

Ответить.

Звонки отдавались зловещим гулом по всей палате и у нее в голове. Она хотела одного: чтобы трезвон поскорее прекратился, но ничуть не бывало.

Тогда она решилась. Протянула руку к тумбочке. Мешала загипсованная нога, но ей удалось зацепить трубку пальцами. Схватила ее, поднесла к уху. Я услышу одну только тишину, глубокую, ненарушимую, представила себе она. И внутри этой тишины затаится дыхание.

– Да? – только и сказала она, в страхе ожидая продолжения.

– Вы забыли назвать адрес, – заявил мужской голос.

Она ничего не понимала, на заднем плане слышался какой-то шум. Как и говорил Грин, это ошибка. Она успокоилась.

– Алло? – Мужчина на другом конце провода терял терпение.

– Простите, но я не знаю, о чем вы.

– Мне нужен адрес, – повторил звонивший. – Чтобы доставить заказ.

Она широко раскрыла глаза, дрожь пробежала по всему телу, как от электрического разряда.

– Пиццу, – уточнил тот, у телефона. – Куда ее привезти?

Она отбросила трубку, словно та внезапно раскалилась. Потом инстинктивно повернулась к зеркальной стене. То было не просто предчувствие. Глядя на свое отражение, она ясно ощущала, что за стеклом таится зловещая тень человека, подслушавшего ее рассказ.

И этой шуткой монстр давал понять, что он рядом.

36

Ровный, монотонный звук в глубине.

– Разряд!

Он уже не владел собственным телом. Был еще здесь, но как будто уже и не был. Заперт в скафандре плоти. Но боли не чувствовал. Наоборот: странное блаженство.

Веки не хотели смыкаться, поэтому глаза его были широко раскрыты и он мог с самого лучшего места следить за спектаклем, который разыгрывали люди, суетившиеся вокруг. Зритель собственной смерти – круто!

– Разряд!

Врачей было двое: мужчина и женщина. Он – крепыш лет тридцати, темноглазый, с короткой стрижкой. С таким хорошо попить пивка, пойти на матч. Он прижимал мешок Амбу[8] к носу и рту больного. Она – миниатюрная, но настроенная не менее решительно. Голубоватые волосы, стянутые в конский хвост, светлая кожа, веснушки, зеленые глаза. В другое время он охотно пригласил бы ее куда-нибудь. Женщина снова скомандовала, выходя из себя:

– Разряд!

Крепыш отступил на шаг, а женщина приладила электроды к груди больного и пустила ток. С каждым разрядом в груди у него как будто разгоралось пламя. Вспыхивало и мгновенно угасало.

Через короткое время звук в глубине изменился, обрел ритм.

– Хорошо, – обрадовалась женщина с голубыми волосами. – Мы его вернули, теперь можно отправлять.

Никто вас не просил возвращать меня. Следовало оставить там, где я был.

Его положили на носилки. Пронесли по дорожке, изрядно встряхивая, поместили в машину «скорой помощи». Двери закрылись. Завыла сирена.

– Эй, красавчик, оставайся с нами, хорошо? – говорил мужчина, чтобы больной не провалился в забытье. – Тебе повезло: твой друг десять минут делал тебе непрямой массаж сердца. Если бы не он, мы бы ничем не смогли помочь… Так что готовь хороший подарок.

Пол Мачински, хоть и на короткое время, спас ему жизнь: невероятно. Он хотел сказать врачам «скорой помощи», что тот человек невиновен, что он никак не связан с похищением Саманты Андретти. Что на самом деле Банни – это… Кто такой Банни? Забыл.

Темнота.

Внезапная вспышка – так в прежние времена разгоралась магнезия при фотосъемке, – и перед ним предстает совершенно другая сцена. Он уже не в машине «скорой помощи». Неистовый шум и грохот. Вокруг суета. Он все еще лежит, над ним, высоко, яркий белый свет. Вокруг порхают тысячи рук. Неясные голоса. Люди все голые.

– Содержание кислорода в крови? – спрашивает толстушка с огромной грудью.

– Падает… Шестьдесят шесть процентов, – ответил бородач, весь заросший волосами.

– Асистолия, – объявляет другой, пузатый.

– Готовлю атропин, – говорит женщина и поворачивается, показывая аппетитную попку.

Они раздеты потому, что жарко, подумал Дженко, не в силах объяснить себе подобный абсурд. У всех были серьезные лица, а он весь трясся от смеха.

– Накладываем кислородную маску, – скомандовала молодая докторша, черные волосы которой мягко струились по плечам. Она единственная надела белый халат. Но под халатом ничего не было. Боже, как бы ему хотелось снять этот халат с нее!

– Какое давление?

– Восемьдесят восемь на пятьдесят девять.

Может, снимешь халатик, а? Уверен, тебе понравится, детка… Он уже не владел собой, но в конечном итоге, умирать не так уж и плохо. Им овладела эйфория.

Тем временем кто-то говорил по телефону: