Девушка в зеркале

Однако не личные неурядицы лишали его сна, не давали сосредоточиться и отвлекали во время рабочих собраний, а горевшая в нем с юных лет неутолимая страсть. Эта страсть зародилась на сеновале их семейной фермы, где Герман, бывало, лежал, когда, сбежав с ненавистной крестьянской каторги, умудрялся урвать минутку на отдых и погрузиться в мир Хемингуэя, Джойса, Диккенса или Стейнбека. Книги всегда были его отрадой. Он пристрастился к чтению благодаря одному автостопщику, которого отец подобрал по дороге из города и предложил пожить летом у них на ферме, потому что в поле требовались рабочие руки. Это был молодой человек, длинноволосый и бородатый. Борода начиналась у самых глаз и покрывала все лицо, а волосы он заплетал в косу. На вопрос, как его зовут, он, подумав, ответил: «Зовите меня Габриель».

Кроткий Габриель говорил еле слышным голосом, зато в поле работал за двоих, а пронзительный взгляд его голубых глаз заставлял мать заливаться краской, когда она кормила его на кухне. Сестры его очень полюбили, особенно Аннабел, о которой, впрочем, говорили, что она любит всех мужчин в округе. Как-то раз Герман смог лично убедиться, что это не просто сплетни, застав их вдвоем в амбаре: голый зад Габриеля сверкал меж задранных ног Аннабел.

Но не этот случай изменил жизнь Германа. В один из редких свободных дней Габриель отрешенно сидел под яблоней с книгой в руках, взгляд его был устремлен в такие дали, которые трудно было даже вообразить. Он либо не слышал, как подошел Герман, либо слышал, но не отреагировал, поскольку то, что происходило на страницах, было несравнимо важнее. Он не пошевелился, даже не поднял головы, и Герману оставалось лишь сидеть и ждать, пока на него обратят внимание. Прошло не менее получаса, прежде чем Габриель закончил читать и посмотрел на мальчика — всё тем же рассеянным и мечтательным взглядом, будто и не видел его вовсе, отчего Герману страшно захотелось самому прочитать эту книгу. Ах, если б он только умел переноситься куда-нибудь подальше не сходя с места, тогда его проблемы были бы решены. Книга называлась «Гроздья гнева».

Герман принялся читать, пользуясь любой возможностью уединиться с книгой. Отец был очень недоволен, сестры изводили его насмешками, полагая, что он просто обезьянничает, подражает Габриелю. Мать, его молчаливый союзник, не то чтобы поощряла его увлечение, но, натыкаясь на него в укромном месте, куда он забивался с книгой — здесь присутствовало только его тело, мысли витали в другом месте и уже исчезнувшем времени, — всегда предупреждала сына, если кто-нибудь приближался. Большего ему и не требовалось. Хэнк, вернувшись ночью с очередной гулянки, расталкивал его и заставлял читать вслух. Впрочем, одного запаха перегара было достаточно, чтобы Герман проснулся. Если во время чтения младший брат начинал клевать носом, Хэнк выдергивал из-под него матрац и Герман падал на пол с верха двухъярусной кровати, взбирался обратно и продолжал читать, недоумевая, что это — такая изощренная пытка или брату действительно нравится слушать, как он читает. Теперь, когда им обоим было за пятьдесят, Герман был уверен, что Хэнк не менее чем он любит уноситься в иные миры. Поразительно, насколько они схожи, только Герман выбрал книги, а Хэнк — наркотики и алкоголь.

А тогда ему было только десять. Дойдя до последней страницы, он еще дважды перечитал «Гроздья гнева». Внутри разгорался неутолимый голод, заставлявший его искать книги повсюду. Он рыскал по распродажам, магазинам подержанных товаров, подбирал книги, забытые другими пассажирами в автобусе. Герман читал все подряд. В начале карьеры он даже задумывался, не открыть ли книжный магазин, чтобы без помех читать дни напролет, но потом решил, что это не поможет ему разбогатеть — а именно богатство было его целью. Вряд ли книги могли приносить стабильный доход. Именно тогда он впервые осознал, что хочет не только читать, но и писать.

Частенько ему поступали предложения от издательств, готовых выпустить книгу о его жизни, созданную литературным негром, или писателем-невидимкой. Герман не соглашался. Если уж появится такая книга, то напишет ее он сам, только нужно выбрать время, а его, конечно, всегда не хватает. Кроме того, история его жизни пока не завершена, а уж когда это случится, писать ее станет слишком поздно.

Да и вообще корпеть над автобиографией казалось Герману занятием недостойным. На прилавках магазинов уже лежали книги с его фотографией и именем на обложке, причем авторы сих произведений утверждали, что биографии созданы с ведома Германа и имеют к нему самое прямое отношение. Издатели также не раз обращались к Бэнксу с просьбой написать книгу о том, как добиться успеха в бизнесе, а он отказывался, зная, что совет доверять интуиции и шевелить мозгами не растянешь до требуемого объема.