Девушка, видящая призраков (ЛП)

— Это было только два года назад, — начала я. — Ракета был самым высоким в квартале, его боевые искусства были несравнимы. Даже его магия поражала, отец повысил его до седьмого сана. Он не знал английский, что делало его «настоящим человеком Китая» в глазах моего отца. Он работал помощником моего отца. Каждое раннее утро мы с ним забирались на крышу храма моего отца и смотрели на восход солнца. Я была так рада. Мы копили деньги, чтобы переехать в Беркли, где Ракета планировал открыть свой храм.

Я отвела взгляд. Молчание ранило. Тишина затянулась, и я жалела, что начала историю. Но я не скрывалась от ужасов.

— Однажды в квартал пришли белые. Они работали на обувной фабрике, но фабрика закрылась, и они потеряли работы.

— И они обвинили конкуренцию с китайцами, — сказал глаз отца, все поняв. — Они пришли в квартал в поисках драки.

Я сделала глоток чая.

— Они были безобидны. Сбивали шляпы или тянули за косички. Они были задирами, глупыми, но только и всего. Том Вонг пошел за констеблями. И Ракета подошел к ним. Шляпа лежала на дороге, где ее сбили с чьей-то головы. Я все еще помню взгляд мужа. Он притворился дураком. Он сказал: «О, кто-то потерял шляпу!». И он склонился, чтобы поднять шляпу, сделав себя при этом целью. Один из задир попытался ударить его, но он отошел, будто случайно. Мужчина упал. Все еще притворяясь, что не понимает, что происходит, Ракета надел шляпу на голову. Один из мужчин попытался сбить шляпу, но Ракета отходил, делая вид, что это случайно. Снова и снова они пытались сбить шляпу с головы моего мужа, но Ракета был недосягаем, уклонялся, пригибался и отходил. Он даже не пытался ударить в ответ. Десятки людей столпились и смотрели. Ракета играл. Но мужчины были унижены. Толпа смеялась над ними. Мужчины злились. Они пытались его ударить, но не могли, — я сделала глоток чая, воспоминание разворачивалось в голове, как свиток. — Один попытался стукнуть его, но Ракета шагнул в сторону, и мужчина ударил по лицу друга. Он сломал другу нос. Они не были готовы. Ракета был младше, сильнее, быстрее, обучен лучше и ловкий. У них не было шанса. Не ударяя их, муж выматывал их и бил. Один из них вытащил охотничий нож, Ракета сжал его запястье и обезоружил. Я любила его в тот миг, — сказала я. — Так гордилась им. Он одолел четверых задир, не прибегая к жестокости. Он стоял среди уставших мужчин, сжимал охотничий нож и выглядел как рыцарь из старых историй. И тут вернулся Том Вонг с констеблями. Они посмотрели на сцену, увидели человека с ножом среди четверых, что выглядели избитыми, и констебли вытащили пистолеты и закричали ему опустить нож. Они кричали на английском, и Ракета…

— Он не учил английский, — закончил за меня глаз.

Я всхлипывала. Я рыдала, как в тот день. Казалось, моим слезам не будет конца. Глаз отца пытался успокоить меня словами, но я их не слышала.

Я не могла рассказать остаток истории. Я помнила, как Том кричал констеблям остановиться, люди кричали Ракете опустить нож, но некоторые вопили на диалектах или с акцентами. Ракета стоял в какофонии голосов, не понимая их. Раздался гром. Первая пуля попала ему в плечо, повернув его. Вторая пронзила живот.

А потом он лежал на земле, и я сжимала его руку. Доктор Вэй был на другой стороне от него, говорил медленно и спокойно, но я ничего не понимала. Ракета смотрел мне в глаза, на его губах было немного крови, но он пытался улыбнуться.

— Ли-лин, — сказал он, — я…? — он больше не говорил.

Констебли официально извинились. Те, кто застрелил его, пришли на его похороны с цветами. Цветы не в наших обычаях. Мы плакали и жгли бумажные подношения у могилы моего мужа, а полицейские жались там с охапками цветов, их глаза были полны сожаления.

Задиры поговорили со мной позже. Они предлагали работать за меня бесплатно. Носили дерево для печи. Они носили куриц со своих дворов. Я отказывалась от всего, но знала, что их сожаления искренни.

Жестокий и глупый мир убил моего мужа без причины и оставил меня без того, кого можно было ненавидеть за это.

Муж ушел, я перестала забираться на крышу смотреть восход солнца. Часть меня верила, что рассвет не наступит снова в мире, где умер мой муж.

Отец горевал, как и я. Он любил Ракету как сына. Отец горевал, Том Вонг горевал, я горевала, но мы не делали это вместе.

В тот день не было ничего понятного, и с тех пор не было ничего понятного.

Кроме Дао.

Пути и его силы. Идеального порядка вселенной. Я учила Дао всю жизнь, потому что отец этого хотел, но впервые я изучала Дао по своему выбору. Мне было важно понять связи между всем. Дао приносил гармонию в хаос между инь и янь. Дао был понятен. Я в это верила, это было важно.

Я спросила отца, могу ли занять место Ракеты, как его помощника. Он с неохотой согласился. Я решила выполнять миссию мужа как свою. Я стала защитницей как любимый.