Девушка во льду

В конце переулка, за несколько домов до того, где поселилась Эрика, в доме, притулившемся на крутом изгибе дороги, притаилась фигура в черном, сливаясь с темнотой. Этот человек смотрел в окно, в котором виднелась Эрика, наблюдал, как она прикурила вторую сигарету и выпустила дым, заклубившийся вокруг голой лампочки, что висела у нее над головой.

Мне казалось, найти ее будет труднее, размышлял наблюдатель, а она вон тебе, старший инспектор Фостер, сидит на свету, выставив себя в окне на всеобщее обозрение, как проститутка в районе «красных фонарей».

На фотографии, помещенной в газете, у Эрики лицо более свежее, молодое; здесь же в окне она выглядела очень худой, изможденной… почти как подросток.

Склонив голову набок, подбородком упираясь в плечо, Эрика смотрела в сторону наблюдателя. Сигарета дымила буквально в нескольких сантиметрах от ее лица.

Интересно, она меня видит? Фигура в черном чуть глубже ушла в тень. Может, наблюдает сейчас за мной, как я – за ней? Нет. Исключено. Эта стерва не столь проницательна. Она смотрит на свое отражение в окне, и вряд ли оно ей нравится.

Привлечение к расследованию убийства Андреа старшего инспектора Фостер взбудоражило общественность. По сведениям из Интернета, в период службы в манчестерской полиции ее считали восходящей звездой отечественного сыска. В тридцать девять лет она уже получила звание старшего инспектора за поимку Барри Патона, молодого парня, который работал уборщиком в одном из клубов и убил шестерых девушек.

Но Барри Патон хотел, чтобы его поймали. Меня она не поймает. Формально она завершила свою карьеру. Поставила на ней крест. По вине Фостер погибли пять сотрудников полиции, в том числе ее гребаный муженек. А на это дело ее назначили специально, зная, что она завалит расследование. Им нужен козел отпущения.

Мороз быстро крепчал. Ожидалась очередная студеная ночь. Но наблюдать за старшим инспектором Фостер, да еще с такого близкого расстояния, было крайне волнительно.

На дороге появилась машина, и фигура в черном еще глубже ушла в тень, ожидая, когда удалится свет фар. Послышалось тихое урчание: по стене, крадучись, ступала черная кошка. Заметив человека, она остановилась и замерла.

– Мы с тобой почти близняшки, – прошептал наблюдатель. Подняв руку в перчатке, он осторожно придвинулся к кошке. Та позволила себя погладить. – Хороший котик… хороший.

Кошка пристально посмотрела в человечьи глаза, затем бесшумно спрыгнула со стены и исчезла по другую ее сторону. Наблюдатель разглядывал свои руки в кожаных перчатках, поворачивая ладони, разминая пальцы.

Андреа слишком долго испытывала мое терпение, но мне даже в голову не приходило, что когда-нибудь я решусь на это. Осуществлю свои фантазии – задушу ее, выдавлю из нее жизнь…

Шли дни, и в убийце все больше крепла уверенность на грани самодовольства, что тело Андреа не найдут. Что она останется замороженной во льду. Зима кончится, и с наступлением весны Андреа сгниет – будет разлагаться, пока с нее не сойдет маска красоты и не обнажится ее истинное лицо.

Но через четыре дня ее нашли. Не тронутую тленом…

Хлопнула дверь. Вновь обратив взгляд на дом, наблюдатель увидел, что свет в окне старшего инспектора Фостер погас. Та покинула квартиру и теперь шла по тротуару к своей машине.

Наблюдатель улыбнулся и, опустив голову, быстро ретировался, растворившись в темноте.

Глава 22

Эрика любила водить машину. Причем это мог быть автомобиль любой марки – не обязательно что-то сногсшибательное. Лишь бы в нем было тепло и безопасно. Сейчас, колеся по пустынным улицам южной части Лондона, она чувствовала себя в полицейском автомобиле, как в коконе, в котором ей было уютнее, чем в квартире.

Проезжая мимо кладбища Брокли с поблескивающими в свете уличных фонарей надгробиями, Эрика чуть отвлеклась. Машину повело вправо, и она поняла, что нужно сбавить ход. В течение дня снег подтаивал, но к ночи ударил мороз, и дороги обледенели.

Эрика переключила телефон в режим громкой связи и позвонила в отделение полиции. Ей ответил сержант Вулф. Она попросила у него список самых злачных пабов в районе.

– Позвольте узнать, зачем это вам? – Его голос, доносившийся с другого конца линии связи, имел металлический призвук.