Девушка встречает парня

В том смысле, что… Там, под деревьями, свежим весенним днем на берегу реки Несс, быстрой черной магистрали северошотландского городка; там, в окружении множества пресвитерианских церквей, мы заключили брак под цветущими ветвями, отдались друг другу и взяли друг друга, в радости и в печали, в болезни и в здравии, чтобы любить, утешать, чтить, ухаживать, защищать, обладать друг другом отныне и впредь, сколько нам обоим суждено прожить, пока смерть не разлучит нас.

Несс сказала я Несс я буду Несс.

Обращаясь к воздуху, к окружающей пустоте, к свидетельнице-реке, мы сказали да, йес. Мы сказали, что мы сейчас. Мы сказали, что мы впредь.

* * *

Мы думали, мы одни – я и Робин. Мы думали, под деревьями у собора – только мы. Но как только мы принесли свои клятвы, у нас за спиной послышались радостные возгласы, и, обернувшись, мы увидели всех этих людей, наверное, сотни, они хлопали и приветствовали, бросали конфетти, махали и бурно поздравляли.

Впереди стояла моя сестра со своей половиной – Полом. Она была счастлива. Она улыбалась. Пол казался счастливым. Он отращивал волосы. Моя сестра показала мне, словно ей самой не верилось, на пару, стоявшую невдалеке от нее, – смотри! – это они? – конечно же, это они, наши отец и мать, вдвоем, и они стояли вместе и не ругались, а очень вежливо разговаривали друг с другом, они чокнулись бокалами у меня на глазах.

Обсуждают неуместность брака, – сказала Мидж.

Я кивнула.

Впервые за много лет хоть в чем-то они согласны, – сказала я.

Там были и все остальные персонажи: Бекки с ресепшена; обе стажерки, Шантель и ее подружка Лоррен; Брайан, который встречался с Шантель; и мама Шантель, которая вообще-то не фигурировала в рассказе, но явно симпатизировала Брайану; целая толпа сотрудников «Чистоты», включая охранников, которые первыми арестовали Робин; они махали и улыбались. Ни Нормана, ни Доминика – так их звали? Их повысили и перевели в Базовый лагерь, так что здесь их не было, по крайней мере, я не заметила, ну и босс всех боссов, Кит, тоже не помню, чтобы его видела. Но работники мэрии пришли в полном составе, и некоторые служащие из других зданий, на которых мы писали: театр, торговый центр, Замок. Присутствовал мужской хор полицейского подразделения Инвернесса, он спел прекрасное попурри из Гилберта и Салливана[47]. Затем женский хор сил правопорядка Инвернесса спел не менее прекрасную хоровую аранжировку песни «Ты бы хотел (чтобы твоя девушка была такой же горячей, как я)?»[48] Затем мэр произнесла убедительную речь. Инвернесс, – сказала она, – некогда славившийся своей верой в неожиданных древних чудовищ глубин, теперь прославился чем-то новым – честностью, искусством и искусством честности. Инвернесс, известный теперь на весь мир своими гуманистическими и вдохновляющими общественными произведениями искусства, вчетверо увеличил приток туристов. Тысячи новых людей приезжают специально, чтобы посмотреть на общественные экспонаты. И не только «Антикварное автошоу», но и «Хвалебные песни»[49], «Время вопросов»[50], «Вечерний обзор новостей» и некоторые другие телепередачи подали прошение в мэрию, мечтая записать программу на фоне знаменитых стен со слоганами. Возможно, искусство Инвернесса и породило подражания в других городах и весях, – сказала мэр, – но они не так хороши, как в городе, отличительным девизом которого, написанным на всех вывесках у всех въездов в город, с сегодняшнего дня будет такой: «Сто тысяч приветствий, а если заметите несправедливость, напишите об этом! Ceud Mile Failte! Cóir! Sgriobh!»[51]

Кошмарный слоган, – сказала я вполголоса Робин.

Твоя сестра придумала, – сказала Робин. – Уж точно метит на пост креативщика в мэрию.

Где твои родители? – спросила я Робин. Она показала. Они стояли у стола с напитками вместе с Венерой, Артемидой и Дионисом; ее мать и отец тискали младенца Купидона, что было затруднительно из-за стрел (на самом деле, позже возникла небольшая суматоха, когда Лоррен порезала палец о наконечник стрелы, а затем было еще больше проблем, когда Артемида и Шантель спустились на берег реки и в сумерках пускали стрелы в кроликов, резвившихся в траве рядом с Замком, и поскольку Шантель была очень близорукой, пришлось возмещать ущерб, нанесенный четырем проезжавшим мимо машинам, а Брайана пришлось успокаивать после того, как Шантель приняла вечный обет безбрачия, – короче, хорошо все-таки, что Шантель пришла с мамой.).

Затем мы выступили с речами, и Мидж зачитала извинения, в том числе – от Лох-несского чудовища, которое прислало нам старый ржавый подводный радиолокационный сканер, несколько подписанных фотографий со своим изображением и прелестный набор серебряных ножей для рыбы, а еще была стихотворная телеграмма от Джона Нокса[52], с черно-золотой каймой: к сожалению, он не смог присутствовать даже мысленно: