«Молодой человек» бросил карандаш, отошел назад, склонив голову совсем набок; все его существо, казалось, было сосредоточено в монокле, который он направил на Динни.
– Выражение! – пробормотал он.
– Вы, должно быть, хотите, чтобы у меня был жалобный взгляд, как у безработной?
– Шалунья! – сказал «молодой человек». – Углубитесь в себя. Можно я поиграю на рояле?
– Конечно. К сожалению, на нем давно не играли.
– Сойдет.
Он сел, откинул крышку, подул на клавиши и заиграл. Играл он с силой, но мягко, как настоящий мастер. Динни слушала, стоя у рояля, и музыка совершенно ее захватила. Это был явно Бах, но она не знала, что именно. Проникновенная, строгая, ясная тема повторялась снова и снова; однообразная, она все же волновала так, как может волновать только Бах.
– Что это?
– Хорал Баха в переложении одного пианиста.
«Молодой человек» снова уставился моноклем в клавиши.
– Дивно! Слышите небеса и шагаете по цветущему лугу, – прошептала Динни.
«Молодой человек» захлопнул крышку рояля и встал.
– Вот что мне нужно, вот что мне нужно, моя дорогая леди.
– Как! – сказала Динни. – И это все?