Девушка жимолости

– Я ей не рассказывал. Я никому не сказал. На следующий день я узнал, что они отвезли Трикс в больницу, но у нее случилась аневризма – и она умерла. Думаю, поэтому ее так трясло. И поэтому она вела себя так странно. Может, у нее и была шизофрения, но аневризма, кажется, тоже была. Может, как раз от таблеток.

Это была ложь. Нелепая ложь. Отец засунул мать в лечебницу, и она в отчаянии убила себя. Но этого отец обнародовать никак не мог. Аневризма в карете скорой помощи по пути в больницу – вот идеальная фабула. Такое развитие событий представляло его в роли безутешного вдовца с безупречным имиджем, что вызывало сочувствие и располагало людей отдать за него голос.

У меня же появилось колоссальное желание отыскать отца и обоими кулаками вмазать ему по лицу. Я сжалась пружиной под одеялом и стиснула кулаки.

Вновь заговорил Джей:

– Итак, Элдер внезапно появился у Уолтера и Вэл, чтобы забрать Трикс домой?

– Ну, – сказал Роув, – не совсем так.

Я села на постели, украдкой глянув на него.

– После парка Бьенвиль-Сквер, когда Трикс попросила отвезти ее в Бирмингем, мы остановились на заправке. – Лицо Роува обвисло, казалось, его крайне увлек рисунок на ковре под стулом. – Трикс заснула. Пока машина заправлялась, я нашел таксофон. Я позвонил Элдеру и сказал, где мы находимся. Я сказал, что надо приехать забрать ее. Это моя вина.

Мне было уже все равно, что подумает Роув Оливер, боится он меня или нет. Я отвернулась, упала лицом в отвратительное гостиничное одеяло и заплакала.

Глава 15

Октябрь 1937

Долина Сибил, Алабама

Шли дни, а Джин все думала о растерзанном теленке, выручке за вино и Голливуде. Она увидела объявление в газете, что одна из картин с Мирной Лой идет в Чаттануге: она играла в паре с Уильямом Пауэллом в комедии «Двойная свадьба». Этого актера Джин тоже не знала, но ей очень хотелось посмотреть фильм. Правда, она не была уверена, можно ли ходить в кинотеатр одной.

Она думала о фильме по пути из церкви домой, Уолтер и Колли шли следом. Открыв дверь их дома, она увидела Хауэлла. Он сидел за их маленьким обеденным столом, справа – стакан лимонада, слева – пачка купюр. Джин вытолкнула детей назад на крыльцо:

– Подите, ребятки, поиграйте.

Мозг работал стремительно: надо представить, как стояла бы сейчас и глядела на своего мужа Мирна Лой, окажись она в такой же ситуации. И Джин, пару раз глубоко вздохнув, пригладила непослушные пряди, выбившиеся из пучка, прошла в кухню и остановилась в дверях.

Хауэлл указал на пачку банкнот на столе и вопросительно посмотрел на нее. Его молчание переполняло душную комнату. Джин почувствовала, как капля пота скатилась вниз по локтю.

– Это мои деньги за вино, – наконец пролепетала она.

– Не, так не пойдет, это не деньги за вино. Вторая попытка.

– Да, деньги за вино.

– Хочешь сказать, что Сэйди, и Джейн Тифтон, и Эгги накупили у тебя вина из жимолости на шесть сотен? – Он произнес «вино из жимолости» брезгливо, как другие говорят «собачье дерьмо» или «гниды».

Я могу поехать в Голливуд, упрямо думала Джин, я могу сняться в пробах.

Можно обратиться к дамочкам из Чаттануги. Чтобы подбросили ее на своем серебристом драконе, показали, где отправляются автобусы до Калифорнии. Она думала об этом – и в то же время понимала, что никогда на такое не решится. Кто поручится, что мама будет в порядке, что за ней будет кому присмотреть? На папашу явно нельзя положиться. На Хауэлла – тем более. А дети…

– Джин?

– У меня бизнес, – ответила она хрипловато.

– Вот так просто?

Она кивнула.

– То есть пока я гну спину, копаю ямы и втыкаю сосновые саженцы, чтобы у этой семьи была еда на столе, моя женушка в укромном местечке в подвале прячет свои деньги за вино. – Он сглотнул и стукнул ладонью по столу. – Я не позволю своей жене прятать от меня деньги. Так не пойдет. Это недостойно.

Она тотчас кивнула снова.

Тут он рассказал, как напал на след. Поехал в Чаттанугу за деталью для трактора и зашел в магазин на Маркет-стрит. Хозяин магазина, увидев в нем мужчину основательного и небедного и предположив, что ему хочется выпить, отвел его в специальный погребок, – салуны в этой части города были запрещены. В погребке на полках ровными рядами стояли изящные синие бутылочки с вином из жимолости. Печатные этикетки с золотой лозой жимолости по краям гласили «Джин-морс: самый свежий вкус».

Он вернулся домой (предварительно купив бутылочку, попробовав – и таки да, убедившись, что это вино его жены), спустился в подвал и перебил все бутыли, включая бутыль с деньгами. Только в ней была уже не сотня долларов, а целых шесть сотен.

– Зачем ты прятала деньги? – Он вскочил. – Что собиралась с ними делать?

– Ничего.

– Собиралась сбежать?

– Нет.

– Завела кого-то? Признавайся, собиралась сбежать и оставить меня и детей?

Джин затрясло, подступили слезы, но она приказала своим ногам стоять на месте. Как будто она не слышала этого уже тысячу раз. И теперь сможет выдержать до конца. Просто надо выстоять.