Девушка, змей, шип

Она и сама не знала, о чем именно спрашивала. Пойти с ней в храм? Сбежать вместе с ней? Оставаться рядом с ней до тех пор, пока она того хочет? Наверное, сразу обо всем. Ей казалось ужасно несправедливым терять Азэда, едва избавившись от проклятия, ведь до него ей хотелось дотронуться больше, чем до кого бы то ни было еще.

Азэд вздохнул, не зная, что ответить. Однако Сорэйя знала, что он согласится. Она была уверена, что он чувствует между ними ту же связь, что и она. Непроизнесенное обещание, данное в дахме. Она пошла на убийство, чтобы спасти Азэда. В ответ он обещал ей не отворачиваться от нее, что бы она ни сделала. Победа или проигрыш, они разделят и то и другое.

– Сорэйя, – обратился к ней Азэд, накрывая своими руками ее кисть и давая ей почувствовать тепло своего тела, пробивающееся через ткань ее перчаток. – Я так долго о тебе мечтал. Я готов на все, лишь бы быть с тобой. И даже на это.

– Я понимаю, что прошу от тебя очень многого. Прошу пожертвовать твоим положением при дворе, хотя ты едва-едва завоевал его.

– Я прекрасно знаю, как легко его можно потерять, – ответил он, покачав головой. – Я лишился семьи и положения в обществе уже очень давно. Теперь мне терять нечего, кроме тебя.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал в покрытые перчаткой пальцы – своеобразное обещание того, что ждало их в будущем.

Сорэйе хотелось растянуть этот момент, однако она отвела руку назад и обратилась к нему:

– Действовать необходимо прямо сейчас, пока жрецы заняты и храм никем не охраняется.

Они направились к невысокому холму за дворцом. Азэд предложил понести урну, но Сорэйя отказала: ей было комфортнее с предметом в руках. По пути в храм им повстречалось несколько посетителей, но все они только и думали, что о церемонии. Все они прошли мимо Сорэйи и Азэда, не удостоив их и взглядом. Никто из них не заметил трясущихся рук или зеленых вен Сорэйи.

Они поднялись по вырубленным в склоне холма ступеням и увидели двух людей. Единственных кроме них двоих во всем Гольвааре, кто не присутствовал на свадебной церемонии.

Сорэйя была права, рассудив, что жрецы будут в саду. Однако не подумала, что вместо них за огнем будут приглядывать стражники.

А вот Азэд не выказал никаких признаков удивления.

– Я разберусь, – прошептал он Сорэйе.

Он помахал стражникам и направился к ним. Сорэйя вздохнула с облегчением, в очередной раз воздав хвалы особому положению Азэда среди азатанов. Он был лучше любого ключа.

Сорэйя следила за тем, как он здоровается и разговаривает с двумя мужчинами, положив руку одному из них на плечо. Затем она заметила, как он потянулся за чем-то, заткнутым за складками камзола у него на боку. Предмет сверкнул в белых лучах весеннего солнца.

Азэд нанес удар стремительно и плавно. Стражник издал возглас удивления, схватился за бок и упал на колено, а тот, что стоял справа, даже не успел осознать случившегося. Он не заметил, как Азэд воткнул кинжал в зазор между пластинами доспеха его товарища. А вот Сорэйя все видела. Она замерла в ужасе перед тем, что должно было случиться дальше.

Второй стражник склонился над первым, но прежде чем он увидел струящуюся меж пальцев раненого товарища кровь, Азэд нанес следующий удар. В этот раз он целил в горло.

Второй стражник тут же повалился на землю. Пока он истекал кровью, Азэд добил первого еще одним ударом в горло. Когда он вернулся к Сорэйе, оба стражника были мертвы.

Азэд положил руку ей на плечо, но Сорэйя отскочила и закричала на него:

– Что ты натворил

?! Я думала, ты поговоришь с ними и убедишь впустить нас в храм, а не станешь убивать их!

– И что потом? – резко возразил Азэд.

Щека у него была испачкана кровью, но в остальном он выглядел, как и до этого. Лишь глаза его светились холодной убежденностью и решимостью.

– Думаешь, они бы дали нам уйти, поняв, что мы натворили? Я спрашивал, готова ли ты к последствиям, Сорэйя. В глубине души ты должна понимать, что я прав. Иначе бы ты не осталась стоять на месте. Не дала бы мне этого сделать.

Она хотела возразить, но слова застыли у нее в горле. Разумеется, он был прав. Сорэйя видела, как он выхватывал кинжал из складок камзола, и ничего не сказала, ничего не сделала. Она позвонила убийству свершиться, будто его нельзя было избежать. Сорэйя знала, что стоит ей остановить его, и им ни за что не попасть в храм. Нет, ее беспокоило не то, что он убил стражников. Ее беспокоило то, насколько умело он это сделал.

Сорэйя кивнула, уступая. Они направились к храму огня, больше не говоря о двух убитых мужчинах.

Сорэйя увидела железную решетку и стоявшую за ней серебряную урну с Царским огнем. Она ощутила жар, выжигающий ее изнутри. «Не стоит этого делать», – предупреждал ее огонь. Однако если она остановится сейчас, выйдет, что стражники умерли ни за что. Теперь уже слишком поздно для раскаяния.