Девушка, золотые часы и всё остальное

— Я заявлю, что лишь выполнял указания. Дядюшка Омар не оставил мне ни цента. Я заявлю, что никогда до конца не понимал назначения «Проектов О.К.». И теперь никак не могу понять, зачем было тратить столько денег на покупку недвижимости и ценных бумаг за границей, а потом переводить документы на владение, чеки и наличность в швейцарские банки на ваше имя и на имена других исполнительных директоров Корпорации. Но делал я это, потому что моя работа хорошо оплачивалась. И еще я могу заявить, что мисс Фарнхэм также была оболгана вами, потому что именно по вашему приказу она сожгла все документы.

Последовала долгая пауза. Наконец Грамби хрипло спросил:

— Какую цель вы преследуете, мистер Винтер?

— Пока что, до поры до времени, я постараюсь не делать этого заявления.

— Заявление такого рода — ложное, конечно, — может уничтожить нас всех. Вас в том числе.

— Да, при полном отсутствии документов нам всем придется плохо. Поэтому я просто предлагаю, чтобы вы держались поскромнее.

— Видно, мы сильно недооценивали вас, мистер Винтер.

— Жаль, что вы не можете забрать свое заявление прессе назад. Но вы можете воздержаться от последующих. У меня и так проблем вполне достаточно, — сказал Кирби и повесил трубку.

Карла одобрительно посмотрела на него.

— Ты умеешь быть весьма ядовитым.

— Но в глубине души я — полный простофиля.

— Это очень эффективное прикрытие. Омар казался таким милым, бестолковым старичком. Мы могли бы догадаться, что ты пошел в него.

Зазвонил телефон, и Карла подняла трубку.

— Кто? О да, конечно. Что это значит? О нет! Мой брат и я едва знакомы с этим молодым человеком. Видели нас с ним? Вы, должно быть, ошиблись. Не могу сказать, чтобы я была против, вы понимаете. Очень волнительно находиться в том же отеле. Даже на одном этаже. Он, по-видимому, очень интересный человек. Столько денег! Честное слово! Нет, к сожалению, мой брат и я уезжаем сегодня вечером. Увы, было бы так любопытно остаться и понаблюдать за развитием событий. Нет, конечно, нет. Мы всегда рады помочь.

Она повесила трубку.

— Толковая девица. Докопалась. Наверно, подкупила прислугу. А скорее всего мальчишек, тех, которые принесли твой багаж вчера вечером. Я старалась себя не выдавать, но эти мальчишки… Они такие наблюдательные. Ну, дорогой, тебе сейчас нужно перенести свои чемоданы сюда, и мы отдаем себя Джозефу. У него уже готов план незаметной переправки тебя и твоего багажа на «Глорианну». Яхта готова отплыть в любую минуту. Это как раз то, что тебе сейчас нужно — драматическое, таинственное исчезновение.

— Да. Кажется, да…

— Мы заключим нашу сделку в открытом море, Кирби.

— Посмотрим.

— Дорогой мальчик, я ведь тоже кое-что соображаю. Если бы ты не был заинтересован в сделке с нами, ты бы столько здесь не болтался. Не так ли?

— Да, пожалуй. Мне нужно принять душ и переодеться.

— Не торопись, дорогой. Мы еще долго здесь пробудем. Тебе потереть спинку?

— Нет, спасибо.

— Не смотри так сердито. Больше тебе ничего не нужно?

— Сейчас нет. Если мне что-нибудь понадобиться, я дам знать.

— Я в этом не сомневаюсь, мой обольстительный змей.

Вернувшись в свой номер, Кирби подошел к запертой двери и прислушался. Из холла доносились голоса и смех. Он начал ходить взад-вперед по номеру, покусывая губу и ударяя кулаком в ладонь. Он вспомнил слова Карлы: «Мы могли бы отвезти тебя в такое место, где твоих криков никто бы не услышал». Ему стало не по себе.

В семь тридцать Кирби стоял перед знакомой ярко-оранжевой дверью.

— Это я, — ответил он негромко хриплым задыхающимся голосом. — Я!

Бетси открыла дверь и впустила его.

— О, господи! — воскликнула она. — За тобой никто не следил?

— Нет, они не станут этого делать.

Он медленно расстегнул пояс, затем форменную куртку служащего отеля «Элайза» и вынул подушку. Из-за щек Кирби извлек два комочка ваты и обессиленно упал в кресло.

— Они прислали толстяка.

— Какого толстяка? Кто прислал? Куда?

— Толстого официанта из ресторана. Я звонил из комнаты молодоженов.

— Из чьей комнаты?

— Я не дрался с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет. А тут… — Он поставил поднос и повернулся ко мне спиной. — Всего один удар. Бум — и все! Я оставил пятидесятидолларовую бумажку в его руке. А потом прошел мимо них.

— Мимо кого?

— Почему у них форма такого дикого цвета? Оранжево-изумрудная?

— Кирби, дружок, я все слышала по телевизору в шестичасовых новостях. Я могу себе представить это озверевшее стадо, которое тебя разыскивает. Но все-таки начни лучше с начала. Если ты снова будешь рассказывать с середины, боюсь, со мной случится истерика.

— Она говорила что-то насчет истерик, что-то очень скверное.

— Кирби!

— Ладно, ладно. Я постараюсь. — И он рассказал ей все по порядку.

На сей раз ничего сглаживать не пришлось. Бетси слушала внимательно и задумчиво.

— Значит, она наконец показала зубы?

— Боже мой, яхта — это последнее место, где бы мне хотелось с ней оказаться! И какое ужасное напряжение — разговаривать о том, о чем ты сам не имеешь ни малейшего понятия.