Девушки

— Знаю, — вздохнула Кузнецова. — На Лушу показывают отсталые девушки и женщины, говорят: «Вот вам и ударница! Кричали о ней и прославляли ее в газетах, на собраниях, в пример нам ставили…»

— Так говорят сплетницы, вроде старухи Ульяны да такие девушки, которым лень работать! — с возмущением перебила Ольга. — Но все же, Даша, когда нас призывают помочь фронтовикам, надо добиться, чтобы к таким героям, как Луша, было внимание. Иначе вся наша агитация за создание добровольческих бригад торфяниц ни к чему.

— Все это, конечно, так, — вздохнув, согласилась Даша. — Встретила я на днях заместителя директора, стала говорить ему о Лукерье Филипповне. Он грубо оборвал меня. «Слышал от твоей подружки. Не время, да и не богадельня мы…» Я начала возражать, а он: «Ты что, не знаешь, что война?! Будешь бузить, так посадим за подрыв трудового фронта». Посмотрела я на его жирную морду, подумала с горечью: «Это мы-то подрываем трудовой фронт?» — и хотела плюнуть ему в рожу… да уж не знаю, как и удержалась.

— Не может быть, чтобы так сказал, — усомнилась Ольга. — Преувеличиваешь, наверно? Что же он, этот заместитель-то директора, не коммунист, не советский человек?

— Ну, это, Ольга, поди ты еще раз у него спроси, — сказала раздраженно Даша, — а я не хочу больше разговаривать с такими начальниками.

Даша замолчала и нахмурилась. Ольга задумчиво смотрела в окно. Поднимался ветер. Небо быстро заволакивалось тяжелыми тучами. Только в садике тихо гудели березы и яблони да звенела, падая с соломенной крыши, капель.

Ольга встала и сказала, прощаясь:

— А все же нам с тобой придется поехать в обком.

— Это в половодье-то! Нет, Ольга, поедем, как сойдет вода, — поставив мальчика на пол, ответила Даша и проводила подругу до крыльца.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ольга и Даша не дождались вскрытия Оки, — весна в этом году шла медленно, как бы неохотно. Выехали они в Шатуру, к управляющему торфяным трестом. Управляющего не застали, он был в Москве. Заместитель его, узнав, зачем приехали девушки, не принял их. Он ответил им через секретаря — пухлую девицу с белокурыми волосами, с ярко накрашенными губами, похожую на красавицу с рекламной картинки, — что у него нет времени заниматься «такими делами». Ольга и Даша заявили секретарше, что не уйдут до тех пор, пока заместитель управляющего не примет их. Секретарша прошла в кабинет и, вернувшись оттуда, сказала с ядовитой улыбкой:

— Начальник приказал мне выгнать вас вон! Не уйдете — вызову сторожей, они угомонят ваш нахальный пыл!

Даша схватила подругу за руку.

— Я говорила тебе… Идем отсюда!

— Подожди. — Ольга села на стул, вырвала из тетради лист бумаги и что-то написала на нем. — Товарищ секретарь, передайте своему начальнику.

Секретарша взяла записку, прочитала, поморщилась, скрылась за дверью.

— Что ты, Оля, написала? — спросила шепотом Даша. — Все равно ничего не выйдет.

— Посмотрим. Не выйдет, так…

На пороге показалась секретарша.

— Входите, — сказала она и пропустила мимо себя девушек к заместителю.

Ольга и Даша вошли в просторный кабинет. За столом сидел полный человек с темным, отекшим лицом и бесцветными глазами. Он уронил тупой, холодный взгляд на девушек и, откинувшись к спинке кресла, осипшим голосом сказал:

— Садитесь.

Девушки осторожно сели в кресла, друг против друга. Начальник не шевелился. Он хмуро, с чуть заметной презрительной улыбкой смотрел на посетительниц и молчал. Молчали и девушки.

Пол кабинета был покрыт ковровыми дорожками. В шкафу на полках видны графинчик водки с плавающими в ней мандариновыми корочками, тарелка бутербродов с сыром и копченой колбасой. Ольга отвела взгляд от шкафа и с отвращением подумала: «Выпил, позавтракал и благодушествует, прохвост!»

Даша сидела тревожно, с опущенными глазами. Она не верила в то, что можно говорить о деле с заместителем управляющего. Как убедилась она месяц назад, он по своей грубой и черствой природе, по своему бюрократическому зазнайству был неспособен понимать запросы трудящихся — героических людей тыла в дни Великой Отечественной войны.

— Решили в Москву? К самому Щербакову?

— Да, если бы вы не приняли нас, — спокойно ответила Ольга.

— Вы дерзки и наивны, — сухо рассмеялся заместитель.

— Возможно, — согласилась Ольга. — Но мы все же поехали бы в Москву.

— Оказывается, вы не так наивны!

— Нет, не наивны! — сверкая глазами, отрезала Ольга. — Учимся около вас, как большевика и начальника.

— Гм! Не дерзите! Довольно! Говорите, что вам нужно? — Заместитель подался к столу, взял карандаш и подвинул к себе блокнот.

Ольга рассказала о Лукерье Филипповне, заслуженной ударнице, проработавшей четверть века на торфу. О том, что сейчас она больна, но уже поправляется. Торфяницы ее села и других деревень хотят отметить ее двадцатипятилетний героический труд на добыче топлива.