Девушки из хижины

Усевшись напротив Чака, кладу ногу на ногу.

– Итак? Что у вас есть для нас?

Его мускулистое тело заполняет весь объем большого кожаного кресла, и он подается вперед, словно никак не устроится.

Откашлявшись, Чак начинает:

– Наверняка Бет рассказала вам, что я нашел хижину.

– Да, сегодня утром.

– Мне удалось определить, что она принадлежит женщине, которую я искал. Но она вместе с младшей девочкой отсутствовала, так что я не знал, вовлечена ли в эту историю ваша дочь. Две старшие девочки, находившиеся там, решили, что я хочу их убить, поэтому не желали со мной разговаривать. – Его тон становится язвительным. – Через несколько дней они подсыпали мне снотворного и сбежали из хижины, захватив мою сумку. Они стащили мой сухпаек, так что приходилось питаться подпорченным мясом, и обратный путь до города занял больше времени. Из-за них я задержался на несколько дней – туго пришлось без спасательного мешка. Сами понимаете, тент, компас, таблетки для обеззараживания воды, фляжка, огниво… Они стащили это все и сбежали. Оставили меня умирать.

Он смеется, качая головой, словно девочки произвели на него впечатление, потом умолкает.

– Вы их напугали, – говорю я. – А теперь вините, что они сбежали?

– Такое впечатление я произвожу на людей. В любом случае, я никогда не сделал бы им ничего плохого. Действительно, я собирался увести их с собой в город. Одни они бы погибли. Почти без еды, и зима наступает. Возвращаясь к рассказу – единственное, что я нашел там интересного, это два свидетельства о смерти. Рэй Шарп и Имоджен Шарп. Оба умерли лет двадцать назад.

– Извините, – перебиваю я. – Почему вы решили, что нужно искать именно Мэгги Шарп?

– Когда Брант получил первое письмо, Бет послала меня сюда следить за местностью. Некоторое время я провел в вашем городке, поговорил со многими жителями, расспросил об отшельниках и людях, которые могли бы заинтересовать меня. Один человек упомянул имя Мэгги Шарп. Рассказал, что она работала учительницей второго класса, потом потеряла мужа и дочь в результате несчастного случая с наездом. Они тогда возвращались домой из парка. Этот человек говорил, что, по его мнению, Мэгги после этого случая сошла с ума. Сильно изменилась. Жить стала замкнуто, а спустя какое-то время и вовсе исчезла.

– Мэгги Шарп, – негромко произнес Брант. – Никогда про нее не слышал.

Мэгги Шарп.

Тот образ, что я мысленно рисовала себе, искажается и блекнет; мне все труднее думать о ней как о сумасшедшей, злонамеренной женщине. Теперь мне представляется сломленная, убитая горем мать, не сумевшая сберечь своего ребенка… Быть может, увидев меня, она решила, что судьба дает ей шанс спасти чужое дитя, которому, по ее мнению, грозит опасность?

Я думаю о двух матерях… Обе пережили травму, обе думали, что поступают правильно. И у меня болит сердце за обеих… и за нее, и за себя.

– Как бы там ни было, несколько недель назад я заходил в магазинчик у вас на площади и заметил парня, покупавшего всякую всячину – знаете, зубную пасту, расческу и так далее. Продавщица спросила, возьмет ли он свой обычный набор, сказала, что он уже готов, и указала на коробку с какими-то тканями в цветочек и карандашами. Я подумал, что товары эти явно не для него. Он ответил, что они ему больше не нужны, потому что он собирается свалить отсюда. Затем я проследил за ним до дома, установил наблюдение и принялся высматривать всех приходящих и уходящих. Но кроме него никто так и не появился. Парень оказался холостяком. – Чак наклонился вперед, глаза его заблестели. – А потом я увидел, как он выходит с коробкой маленьких кусочков мыла, перевязанных фиолетовой бечевкой, и несет ее в супермаркет. Думаю, он их там продавал. Я присмотрелся к мылу и увидел, какое оно красивое. Этот парень никоим образом не смог бы изготовить такое мыло кустарным способом, поэтому я сделал вывод, что он сотрудничает с кем-то еще и…

– Держись. – Брант поворачивается ко мне: – Дэвис.

Мыло. Запах лаванды. Козье молоко. Бечевка цвета сирени.

Его брат говорил, что продает мыло по просьбе друга, и Брант постоянно покупал кусок-другой по доброте душевной и чтобы поддержать местные, как он считал, промыслы.

У меня захватывает дух.

– Твой брат!

– Сукин сын. – Брант встает, на шее под скулой пульсирует жилка. Он смотрит мне в глаза, пытается что-то сказать, но ничего не выходит.

Он в шоке.

Я не удивлена.

Дэвис всегда завидовал нашему финансовому благополучию. Не стеснялся брать в долг или открыто попрошайничать. Постоянно делал едкие замечания. Все время намекал Бранту, что его успехи незаслуженны, ему просто повезло. Нет ничего неправдоподобного в том, что Дэвис воспользовался возможностью причинить брату боль.

– Да. Ваш брат. – Чак фыркает, трет порезанный подбородок. – Во всяком случае, это вы сказали, а не я.

– Не понимаю. Как вы додумались пойти в лес? – спрашиваю я.