Девушки на выданье. Бал дебютанток

Будьте осмотрительны! Коль скоро вы смотрите на мужчин как на своих друзей, то сердце ваше уже отверзлось для любви. Природа не знает никаких имен; ваши чувства остаются все теми же. Не старайтесь обмануть самих себя искусственными различиями и не скрывайтесь от самих себя! Наклонность женщины всегда заимствует свой убор от нравственного чувства. Вы начинаете дружбою и оканчиваете чувствительностью.

Таковая платоническая дружба сугубо опасна; равно как и любовь, которую бы вам желательно было отличить, не позволена и незаконна. Общественные связи полагают пределы естественным, и наклонности сердца очень часто подчинены приличиям. В летах страстей слышен глас одной природы; но рассудок должен руководить оной.

«Я не смею любить его, но могу быть приятельницею». Бедные ослепленные создания, сколько горести, сколько слез вы сами себе готовите! Сие наружное спокойствие, сия тихая готовность к пожертвованию суть предвестники страшных бурь. Ах! Прежде, нежели вы о том вздумаете, любовь ваша снова пробудится, и самое прекрасное чувство в жизни доведет вас до отчаяния.

«Презирать сан и богатство, – говорите вы, – так благородно; разделять их с другом так приятно». Ваше великодушие и тщеславие также говорят за вас. Романтические чувствования соединяются с софистическими доводами. Вам кажется, что вы приносите жертву добродетели и при всем том следуете одной вашей наклонности.

Несчастные! Что вы предпринимаете? Можете ли вы когда-либо сделаться его супругою? Имеете ли вы довольно твердости от всего того отказаться? Ужели вы хотите обратить на себя ненависть, проклятие, гонение вашей фамилии? Ужели вы думаете вечно прожить в сем оглушении чувства, в сем упоении; и разве вы никогда не пробудитесь на глас ужаснейшего раскаяния?

Нет, вы не можете, вы не должны отваживаться на такие пожертвования! Так предайте вашего друга мучениям жесточайшего заблуждения! Смейтесь над вашею слабостью; пускай он оставлен и презрен, в пыли изомлеет; и забудьте в объятиях другого самое имя того несчастного.

Но что я говорю? Ваше сердце к тому не способно; первые чувствования для вас навсегда священны; друг ваш пребудет незабвенным. Ах! Какую мучительную жизнь вы себе приуготовили! Сии оковы и ваша страсть; сии обязанности, ваши борения беспрестанно друг другу перечат. Скройте ваши слезы; заключите в себе вашу кручину и не допускайте другого поверенного, кроме себя.

Иллюстрация к книге «Мода за 40 лет – с 1830 по 1870 годы». 1900 г.

«Человек или сам должен быть произведением искусства, или быть одетым в произведение искусства»

(Оскар Уайльд)

Единственное средство избежать сего ужасного жребия есть бдительный надзор за собою; надзор за первыми поступками. Любовь не есть добродетель, любовь есть слабость, которой в случае нужды должно и можно противостоять.

Нет ни одной столь сильной страсти, которую нельзя было бы подавить в зародыше; и та любовь противозаконна, которую не одобряет рассудок.

Прочь с вашими романами и романтическими философами, умствующими по одним чувствованиям; их нравственность здесь не у места! Старайтесь соединить любовь с пристойностью; ибо в разделении они погубят вас обоих.

Как обходиться с поклонниками, возлюбленными и соперниками

Благородная девица не дарит ни более, ни менее одного сердца. Ее нежность неразделима. Пускай тысячи ее руки желают; она может избрать только одного. Пускай тысячи ее любят; она имеет одного только возлюбленного; к воздыхателям она равнодушна; возлюбленный все для нее составляет.

С поклонниками она должна обходиться смотря по их свойствам. Если они распутники или мечтатели, то пусть смело соблюдает вышеупомянутые правила; но достойные мужчины требуют другого отношения.

Любовь есть дочь свободы и хочет быть в своем выборе независима. Женский вкус непроницаем. Кто может читать в сердцах женщин? Воображение имеет собственное свое зерцало, а каждая женщина – свой собственный идеал.

Самый прекрасный, самый любезный, самый чувствительный мужчина не всегда получает ответ на свою любовь. Быть может, что тысяча женщин желают руки его, и одна остается хладнокровною. Быть может, он имеет все достоинства, все дарования, в состоянии удовлетворить всем желаниям, всем страстям; но лишен одного качества, вмещающего все совершенства: он ей не нравится.