Девушки с картины Ренуара

Эти годы ознаменованы глубоким взаимным влиянием Эжена Руара и Андре Жида друг на друга. Дэвид X. Уолкер, опубликовавший их переписку, скрупулезно анализирует отношения товарищей, показывая, насколько их дружба, прерванная лишь смертью, влияла на творчество каждого из них. Любопытно следить, как первый и единственный роман Руара связан с ранними произведениями Жида.

Ивонна Лероль не вникает в литературные тонкости. Она, вероятно, не понимает, до какой степени опасна для нее эта дружба. Ее мать — давняя подруга матери Андре Жида, а сама она дружна с Мадлен Рондо, на которой недавно женился Жид. Но мадам Жид, мать писателя, скончалась в 1895 году.

В том же году Оскар Уайльд после скандального судебного процесса был приговорен в каторжным работам. Жид лишился, с одной стороны, своего доброго ангела, а с другой — своего змея-искусителя. Ведь это Уайльд во время его пребывания в Алжире в январе 1895 года, всего за несколько месяцев до суда, приобщил его к гомосексуальным забавам. Автор «Портрета Дориана Грея» познакомил Жида с Мохаммедом — юным музыкантом, с которым, согласно закону, из-за возраста последнего невозможно было предаваться никаким утехам, но с которым Андре познал «удовольствие безо всякого тайного умысла», что «не должно было грозить никакими угрызениями совести». Алжирским опытом отмечен «конец его юности» и начало осознания самого себя. Всем этим он и пытается поделиться с Эженом.

Последний живет с чувством вины за свои гомосексуальные наклонности. Это ощущение определило содержание последней главы романа «Вилла без хозяина», которую так ненавидит Жид из-за болезненности и угнетающего «mea culpa» [23] . «Я лгал — я лгал тем, кто меня окружает, расстающемуся со мной другу и, главное, самому себе», — писал Руар в пресловутом фрагменте.

Как и Жид, несмотря на свои предпочтения недавно женившийся, Эжен подумывает о браке. Его мучает тревога. Нужно ли? Он влюблен в Ивонну, с которой познакомился весной 1895 года на одном из музыкальных вечеров на авеню Дюкен, куда его привел отец. Его влекут грация и чувственность девушки. Он видит в ней идеальную невесту и ту, которая сможет стать матерью его будущих детей. Он желает построить семейный очаг и мечтает о спокойной жизни обывателя. Как совместить супружескую жизнь и сексуальную свободу? Удовольствие и семью? По сравнению с Жидом он выглядит не таким талантливым в удовлетворении своих противоречивых желаний.

Дега же, закоренелый холостяк и неутомимый сват, наблюдает за молодыми людьми покровительственным взглядом. Он вмешается только тогда, когда придет время поспособствовать сближению двух «голубков», совершенно не принимая во внимание все недомолвки, ложь и притворство, которые должны были бы бросить тень на его «великолепный» замысел. Неизвестно, присутствовал ли Жид, еще один частый гость в доме Лероля, при первой встрече Эжена с такой же невинной девушкой, какой была его собственная жена.

Эжен преклоняется перед Ивонной. Однажды вечером он даже сел рядом с ней за фортепиано, чтобы сыграть с ней в четыре руки сюиту «Антар» Римского-Корсакова (которого он предпочитает Дебюсси).

Мадлен, урожденная Рондо, новоиспеченная мадам Жид — мягкий и спокойный человек. Она — близкая подруга всех членов семьи Лероль. Однако в 1895 году

Эжен, воспользовавшись надуманным предлогом (поездка на отцовский завод в Монлюсон), не присутствовал на бракосочетании Жида и Мадлен, которое прошло в мэрии Кювервиля, и венчании в храме города Этрета, в Нормандии. Он присоединился к супругам во время их медового месяца, по пути в Бискру. Это было отличной возможностью для Жида представить ему все того же Мохаммеда, обществом которого отныне наслаждается и Эжен. Они обмениваются эротическими впечатлениями, в то время как Мадлен довольствуется созерцанием пейзажей. Именно тогда замышляется будущая женитьба на Ивонне. Что до Жамма, сопровождавшего Эжена в Бискру и бывшего свидетелем этой сложной интриги, то он предпочел вернуться в Ортез, почти рассорившись со своими друзьями.

Мадлен восхищают в Ивонне «ее дивная мягкость, милая немногословность, нежные и полные личного участия слова». Она пишет Эжену, что юная Лероль «совершенно покорена»…

У Ивонны есть еще одна союзница, знакомая с претендентом на ее руку, — Маргарита Брандон-Сальвадор. Из своей усадьбы Ла Коммандери, что в департаменте Эндр-и-Луара, подруга Анри Руара шлет молодым супругам Жид письмо, в котором расхваливает Ивонну.

Эта женщина, годящаяся Ивонне в матери и обладающая достаточным жизненным опытом, догадывается, что будущая жизнь юной Лероль — если Эжен попросит ее руки — не будет усыпана розами. В словах Маргариты, которой не свойственно идеалистическое отношение к браку, слышится некая обеспокоенность. По ее мнению, Ивонне не стоит надеяться на стихийное счастье в ожидающих ее объятиях. Ей придется стать сильнее, ей потребуется отвага, чтобы победить трудности, которые неизбежно встретятся на ее пути. Слова «счастье» в ее описании вообще нет…

Эжену потребуется два года, чтобы сделать Ивонне предложение. Он колеблется, он боится — самого себя и ожидающей его жизни в случае женитьбы на Ивонне. Он не сомневается в ее достоинствах: она обаятельна, умна, воспитана. Но проходят дни, месяцы, годы, а он все не принимает решения. Он, как все, кто знаком с Ивонной, находит ее «дивной». А Дебюсси так и вовсе считает ее феей, для него она — воплощение образа Мелизанды. Сам Эжен называет Ивонну «маленькой принцессой». Она — идеальная невеста для него. Но готов ли он взять на себя супружеские обязательства?

Он много раз разговаривает с ее отцом с глазу на глаз, пытаясь поделиться с ним своими намерениями. Но Эжен находится в постоянном смятении, он изъясняется неясно и косноязычно. Анри Лероль ничего не понимает и предпочитает попросить разъяснений у Анри Руара. Это еще больше раздражает Эжена.

Внезапно он становится злым, называет Анри Лероля «манерным» и утверждает в одном из своих писем, что «мамаша», Мадлен Лероль, слишком любит деньги. «В этом отношении она считает меня подходящей партией для ее дочери», — замечает Эжен. Он действительно унаследует приличную сумму, однако его личное положение пока не слишком устойчиво — он влез в долги, чтобы наладить дела на своей ферме «Равнины». А уж его характер…

Эжену трудно преодолеть свои внутренние противоречия. Он не может решиться, выбирая между благоразумным стремлением основать семью, как принято в буржуазной среде, и желанием еще раз пережить алжирский эпизод. Жид, тысячу раз повторявший ему о необходимости избавиться от чувства вины, подает пример возможного примирения этих желаний. Но Эжен не способен пренебречь угрызениями совести. Больше всего он боится, что Ивонна не будет счастлива. «Я люблю ее больше, чем прежде, и считаю себя все менее и менее достойным ее. Да поможет мне Бог уберечь ее от тяжкой жизни», — пишет он.

Эжен получает от семьи Лероль двухлетнюю отсрочку, необходимую ему, как он полагает, для размышлений. В это время он может ухаживать за Ивонной, не делая ей предложения. Он мечется между Отеном и Парижем, чаще бывая в провинции, чем в столице, чтобы избегать соблазнов.

«Ивонна вызывает у меня жалость, — пишет Мадлен Жид своему мужу. — Во мне все переворачивается, когда я вижу молчаливую скорбь этой девочки. Любит ли ее Эжен? Если любит, почему не докажет ей этого? Пусть он задумается над тем, сколько вынесли эти хрупкие плечи за столько месяцев». Ситуация всем кажется неприемлемой. Эжен, то загораясь мыслью о женитьбе, то охваченный безумным желанием убежать на другой конец света, тем не менее решается. Когда уже истек срок, предоставленный ему семьей девушки, он наконец просит у Анри Лероля руки Ивонны. Снисходительный и добродушный Анри как будто не видит ничего плохого в нерешительности Эжена, хотя она не сулит его будущей жене ничего хорошего.

Время после помолвки, объявленной в 1898 году, шло не менее тревожно, чем ее преддверие. Мучаясь угрызениями совести, он так мало уделяет внимания Ивонне, что она снова обеспокоена и просит у него объяснений, которых не получает. Эжен не мог признаться наивной девушке, что причина его поведения — гомосексуальность. Ивонна влечет его, но его обуревают и другие чувства. Она обещает ему «нормальную» жизнь — так он сам выражается в одном из писем к Жиду. Но, желая этой нормальной жизни, он бежит от нее. Эжен по-прежнему во власти нерешительности. С неослабевающим предощущением несчастья он посылает Ивонне вымученные сухие письма, полные «беспокойства и властности» (по словам Мадлен Жид). Эти послания выдают его тревогу.

Супруги Жид приложат все усилия, чтобы свадьба состоялась. Если Дега выступает как примиритель и посредник между двумя семействами, чета Жид воздействует больше на жениха и невесту. Мадлен подбадривает Эжена, давая ему советы, утешает Ивонну. Андре часто навещает и успокаивает членов семьи Лероль. По их мнению, он наведывается к ним даже слишком часто. Мадлен Жид со свойственным ей ангельским терпением указывает ему на это. Но Эжен сердится: он думает, что Жид, сам совсем недавно женившийся, ухаживает за Ивонной. В этом, возможно, есть доля истины. Все чаще играя с ней в четыре руки Римского-Корсакова, мило болтая в приветливой гостиной на авеню Дюкен, автор «Топей» почти созревает для отказа от своей склонности к юным мужчинам.

А у Мадлен появляется соперница! Интрига запутывается до предела. Даже Луи, младший из братьев Руар, предостерегает Жида, указывая на его неуместное поведение. Жид защищается, утверждая, что питает к Ивонне лишь «почтительную привязанность». Но это никому не мешает подозревать его в чрезмерной близости к невесте своего друга…

Взбешенный Эжен в приступе ревности направляет в дом своего «лучшего друга» двух секундантов, поручая им передать писателю письмо с вызовом на дуэль. Он настаивает на том, чтобы прежде Жид пришел объясниться. «Вы понимаете, что-то во мне угасло, как вы не могли предчувствовать этого?» — вопрошает разгневанный жених. Эжен называет его «месье» вместо обычного обращения «старик».

Осторожный и осмотрительный Жид решает скрыться. Он просит Раймона Бонера, композитора и друга семьи, попытаться вразумить Эжена. Бонер — человек миролюбивый, но и ему будет нелегко успокоить вспыльчивого Эжена. Нелегко, но возможно: он добивается цели, хоть и ужасается глубине несчастья юного Руара. Жид дает обещание, что будет реже бывать в доме Лероля и отдалится от Ивонны. Эжен отказывается от вызова на дуэль и своих обвинений. После бурной ссоры, спровоцированной их слишком близкими отношениями, они мирятся.

В каком состоянии встречает великий день свадьбы невеста, пережившая такие бури и волнения? Никто и ничто, ни одно письмо, ни один свидетель не рассказывают о ее настроении. Можно предположить, что она и счастлива, и одновременно обеспокоена. Ей предстоит отдать свою душу, свое тело, свою жизнь этому высокому и красивому молодому человеку, рядом с которым, как она уже понимает, ей не найти покоя.

Бракосочетание состоялось сразу после Рождества, 27 декабря 1898 года в мэрии VII округа Парижа. Затем последовало венчание в церкви Сен-Франсуа-Ксавье, прихожанами которой были родственники новобрачной. Для этой церкви Анри Лероль написал большой диптих «Причастие», находящийся сейчас в ризнице. Свидетели со стороны Эжена — его дядя, Эжен Гийом, член Французской академии, имеющий чин офицера Почетного легиона, и Андре Сансон, школьный преподаватель зоотехники в Гриньоне, тоже офицер Почетного легиона. Свидетелями со стороны Ивонны выступают двое дядюшек: Поль Лероль, старший брат ее отца, депутат от того же VII округа, и Альфонс Эскюдье, брат ее матери, командир пехотного полка в Валансьене.

За несколько месяцев до свадьбы Эжена и Ивонны, в возрасте пятидесяти шести лет внезапно умирает поэт Стефан Малларме. Недавний траур по общему другу слегка омрачает счастливую картину бракосочетания. Вальвэн, где жил и скончался Малларме, «лишился своей души», — пишет Жюли Мане, опекуном которой (вместе с Ренуаром) был Малларме. Она провела много дней рядом с мадам Малларме и ее дочерью Женевьевой, утешая их.

На похоронах поэта, который упокоился близ своего преждевременно умершего сына Анатоля, Поль Валери хотел произнести речь, но, будучи слишком взволнованным, не смог ее завершить. Было много слез. «Как скорбно, когда все уехали, видеть здесь только двух одиноких женщин, оставшихся без человека, ради которого они существовали», — признается Жюли.

Но грустные мысли все-таки отступают, когда все видят приближающуюся к алтарю великолепную пару. «Сегодня — свадьба Ивонны, — отмечает в своем дневнике Жюли Мане через несколько страниц после описания похорон Малларме. — Она очень красива в белом платье, а Руар изумителен со своими золотистыми волосами». В качестве хора приглашены певчие из церкви Сен-Жерве. Сестра новобрачной, Кристина Лероль, «очаровательна», если верить Жюли, и тоже вся в белом, в широкополой шляпе в перьями, с розовым цветком в волосах и розовым шарфом на плечах.

В полдень близкие друзья и родственники узким кругом собираются на завтрак в доме Лероля. «Мне здесь интересно и вовсе не скучно, — пишет Жюли. — Мы вернулись пешком [вместе с кузинами Полой и Жанни Гобийар, племянницами Берты Моризо] в компании месье Ренуара, который все еще чувствует себя утомленным».

Большой прием состоялся тем же вечером в доме Анри Руара на улице Лиссабон, в большой гостиной, чаще всего скрытой от дневного света, но открытой и украшенной цветами по случаю свадьбы.

Брачный контракт был подписан 22 декабря на улице Виктор-Массе в доме Эдгара Дега. Он чувствовал себя счастливым, так как добился одной из своих целей. День свадьбы Эжена и Ивонны стал днем первой из трех его побед. Жюли Мане, присутствовавшая на всех торжествах вместе со своими кузинами, находит Эжена «милым», но сама не отводит глаз от Эрнеста.

«Я отыскал для вас Эрнеста, — сказал ей Дега. — Теперь выпутывайтесь сами». Она отмечает, что «месье Лероль слышит эту фразу и кажется заинтригованным». Ей все ясно, нет никаких сомнений: «Да, Эрнест мне понравился. Он как будто избавился от своей скромности. У него те же вкусы, что и у меня, он вырос в той же среде, что и я, его отец столь обаятелен… Сможет ли он приблизиться ко мне? Именно эта мысль пришла мне в голову тем вечером», — вспоминает Жюли. На протяжении всего приема она не отпустит руку Эрнеста.

Рядом с ней — еще одна счастливая невеста, кузина Жанни Гобийар, вместе с которой она живет после смерти Берты Моризо. Жанни, племянница Берты Моризо, тоже недавно осиротела — ее мать умерла от рака. Юная Гобийар держит под руку Поля Валери. Первым задумал соединить двух молодых людей Малларме. Валери — один из его самых верных учеников, он даже считает Поля духовным сыном. Семья Моризо, с которой он дружил, стала ему почти родной. Но после смерти поэта эстафету свата подхватил неутомимый Дега, всегда готовый устроить очередную свадьбу. Видя, как две новые пары входят в гостиную, Дега может только порадоваться, так как они на редкость удачно составлены. За Жанни, идущей под руку с Валери, входит Жюли подле Эрнеста. В голове последней внезапно возникает четкое представление о том, какая жизнь ожидает в будущем всех четверых. «Я спрашиваю себя, не идет ли этим чудесным вечером каждая из нас под руку с тем, с кем могла бы так же пройти по жизни», — романтически предполагает Жюли.

Эрнест Руар и Жюли Мане. Поль Валери и Жанни Гобийар. Две свадьбы состоятся одновременно, в один день и в одном месте — в церкви Сент-Оноре-д’Эйло в мае 1900 года, менее чем два года спустя после бракосочетания Эжена и Ивонны.