Девушки с картины Ренуара

Там мягкий климат и вечно праздные люди, зрелище, которое для нее непривычно и приятно. Но главное, что она — на другом конце Франции. Здесь она вне досягаемости одержимого работой мужа, которому не приходит в голову присоединиться к ней, даже изменив направление поезда.

Он, несомненно, предпочел бы, чтобы она почаще посещала строгий дом его собственной семьи в Мерсене, в департаменте Эна, в Пикардии. Это ближе к Парижу, доступнее. Он мог бы приезжать туда вечером в субботу и проводить там воскресенье, захватив с собой документы. Он с удовольствием общается там с братьями, как в детстве. Эти края оставили свой отпечаток на личности Фонтена, не расположенного к веселью и ласке. В большом парке, деревья которого добавляют мрака суровому пейзажу, дети радостно играют, тогда как Мари предается меланхолии и мечтам — о лазури, об океане и романтической любви.

Женитьба ввела Артюра Фонтена в мир, который должен казаться ему таким же экзотическим, как неведомая Папуазия. В доме Лероля и Шоссона все иначе. Никто не работает, или работает так мало, что не стоит об этом упоминать. И уж точно никто не занимается такими серьезными вещами, как Артюр Фонтен. Круглый год все отдыхают, даже в Париже. А если уезжают, то вместо тяжелых папок увозят с собой скрипки, кисти и банки с красками. Прибыв на место, среди красивой обстановки, которая должна создавать приятное настроение, они снова садятся к фортепиано, от него некоторые члены семьи не отходят целыми днями. Все играют, сочиняют, поют, иногда даже танцуют, словно стрекоза из басни. Сам Фонтен не танцует и даже ненавидит балет.

Члены двух семейств, помимо занятий музыкой и живописью, также играют в мяч и крокет, катаются на лодках, гуляют. А то и просто наслаждаются послеобеденным отдыхом.

Если Союз в поддержку нравственных действий вдохновляется янсенистскими идеями, предписывающими аскезу, отказ от фривольности и излишеств, то в кругу родственников своей жены Артюр сталкивается с миром, полным искушения. Его новая семья полна красоты и наслаждений. Он почти готов заподозрить, что эти богатые католики предпочитают эстетику этике и красоту добру. Если бы он не был уверен, что разделяет их моральные, религиозные, семейные и гражданские убеждения, вплоть до дела Дрейфуса, он мог бы их строго осудить. Но их поведение в семье и с друзьями, их великодушие, их прямота и лишенный лицемерия христианский дух быстро успокоили и приручили его. Он не считает Леролей и Шоссонов фарисеями.

Он сразу же проникся дружескими чувствами к Анри, художнику, написавшему фрески для церкви Сен-Франсуа-Ксавье, прихожанином которой он позже станет. Фонтену нравятся доброта и свет, которым Анри озаряет все вокруг себя. К другому свояку, Эрнесту Шоссону, он испытывает чувство иного рода: он угадывает в нем уязвимого человека, мучимого метафизическими идеями. Он хотел бы помочь ему, но им не хватает дружеского согласия. Никогда они не будут так близки, как Лероль и Шоссон. Или как он сам и Дежарден.

В семействе жены у него есть солидный союзник в лице «королевы-матери»: мадам Филипп Эскюдье, урожденной Каролины Гратьен, чьим третьим зятем он стал. Она скончается только в 1923 году, похоронив двух из них. Он называет ее «матушка». Она же, делая для него исключение, называет его «сын мой». Это ее любимый зять, как она полагает — идеальный.

Для нее он останется таким навсегда, даже после разрыва с Мари. Тогда «матушка» примет его сторону, отвернувшись от собственной дочери. А поскольку ее муж, Филипп Эскюдье, предпочитает литературе и искусству рыбную ловлю, она находит замену его обществу в придающей ей силы компании трех своих зятьев, особенно выделяя третьего.

Артюр Фонтен — воплощение всех качеств, которых только может желать мать для своей дочери. Он выглядит импозантным благодаря своему состоянию, своему блестящему положению в обществе, своей высокой должности, своим связям, своим обязанностям, не говоря уже о его большом уме. Он элегантен, в нем чувствуется порода, у него приятная внешность, и, еще одно преимущество, он пользуется влиянием. Чего же больше желать? Между тем, впервые появившись на улице Дюкен, в салоне, где картины и скульптуры не служат элементами декора, а живут своей жизнью и неотделимы от семьи, Фонтен испытывает глубокое потрясение. Он моментально осознает свое невежество, понимая, что ему чего-то недостает. Он ощущает себя таким же бедным, как библейский Иов.

То же впечатление остается у него от дома Шоссона, где музыка и голоса, взлетая вверх, будто бы попадают в рай, изображенный на потолке Морисом Дени, где три грации — его жена с сестрами — танцуют среди листвы.

До женитьбы все это проходило мимо него. До того, как он взял в жены Мари Эскюдье, он никогда не испытывал тяги к музыке, живописи или поэзии. Для дипломированного инженера, увлекающегося интеллектуальными и духовными спорами, это была неизведанная земля. Но сладкое жало искусства поразит и его…

Во времена, когда было так сложно заполучить телефонную линию, трудоголик Артюр Фонтен стал обладателем целых семи — по одной на каждую из сфер своей деятельности. А вскоре он сможет добавить к ним восьмую для своей новой страсти: искусства.

Пребывание в домах Лероля и Шоссона станет для него хорошей школой. Пройдет немного времени, и он разовьет в себе вкус. Он быстро учится. Вооружившись методом, который так хорошо помогал ему решать общественные вопросы, она начнет с упорством посещать выставки, музеи, концерты. Он не примет только танца, испытывая неприязнь к оголенным телам на сцене. Встреч с Лои Фуллер, которую писал и фотографировал Лероль, он избегает, словно она — языческий идол. Что касается всего остального — живописи, музыки и поэзии, — он проявляет усердие неофита, что позволит ему вскоре разделить со свояками их любимое увлечение — коллекционирование. Фонтена отличает от Лероля и Шоссона только то, что он — не художник. Хотя Артюр не является центром творческого кружка, в его душе горит не менее яркое пламя.

Он воспринимает завсегдатаев домов на улице Дюкен и бульваре Курсель, следуя выражению «друзья моих друзей — мои друзья». Он помогает деньгами Дебюсси, присутствует на прослушивании сцены смерти Пелле — аса в доме Лероля, аплодирует ему изо всей силы, сидя в первых рядах в концертных залах. Счастливый, он хлопает вместе с Луисом, Валери, Малларме и семьей своей жены в полном сборе. Амурные приключения Дебюсси не отразятся на дружбе композитора и Фонтена. Даже смерть Шоссона не разлучит их. Одновременно, пусть и не обладая совершенным музыкальным вкусом, Фонтен становится внимательным слушателем всех композиторов, которых связывает с Леролем и Шоссоном общее стремление к новаторству. А с Венсаном д’Энди и Анри Дюпарком Артюр соседствует на авеню Вийар…

Что касается поэзии, то он завязывает отношения с Полем Валери, Анри де Ренье и Андре Жидом, с которыми отныне регулярно встречается. Ему близок Поль Клодель, чья вера трогает его, а стихи — захватывают. Они переписываются, когда по служебным причинам поэт оставляет Париж. Их письма пересекают моря — Клодель жил в Китае, Японии, Америке… Фонтен, нашедший в Клоделе такого же верующего, как и он сам, собеседника, завязывает еще более близкие отношения с Франсисом Жаммом, еще одним христианским поэтом, говорящим более понятным языком, воспевающим природу и простые радости жизни. Фонтен обожает его и считает своим вторым ближайшим другом — после Поля Дежардена. Его, как удар молнии, сразили наивные стихи Жамма. Они познакомились в 1896 году в доме Шоссона, когда поэт читал вслух свое творение «Однажды». Фонтен читает все произведения Жамма, по его собственному выражению, «набожно, с любовью» и не жалеет похвал в его адрес. Он знает наизусть отрывки, которые охотно читает в салонах, чтобы удивить приглашенных. Например, фрагмент из поэмы «Поэт и птица» (1899):