Девушки со странностями

Дневник Сержа
10 мая

Меня порой так раздражает… Смотришь — девушка… симпатичная, красивая даже… А как рот откроет, так всей её красоте грош цена! Сразу отвращение такое… И даже подходить не хочется.

К счастью, это не про Аннабель.
Аннабель больше слушает, чем говорит. Ценнейшее для женщины качество! Но мне уже надоело болтать одному. Общих тем для разговора у нас нет. Есть только секс.
Первый раз был хорош за счёт своей новизны, когда впервые открываешь для себя новое тело (очень даже ничего, с её стороны было большим кощунством говорить, что у неё маленькая грудь), новый стиль (отсутствие стиля), новые эмоции (похоть и ничего более). Дальше вкус новизны исчез — остался лишь процесс. К третьему разу Аннабель раскрылась окончательно. Судя по её «сноровке», мужчин у неё до меня было максимум полтора-два. Что скорее плюс, чем минус.
Но мне совсем не нравится, что она такая неуверенная в себе и закомплексованная. Чего там стесняться? Всё, что мне было нужно, я уже давно посмотрел и пощупал. И если я волоку её в постель, значит, её тело меня как минимум устраивает. Почему она этого не понимает и зачем стыдливо прикрывает одеялом свой, в общем-то, прекрасный первый размер?..

Дневник Ирэн

13мая2003г.

I’m out of control

Every time you are near me… note 23
The Cult — Wildflower

Луи удивляется, почему я его к себе не подпускаю. Не вижу здесь ничего удивительного. На это у меня есть целых две причины. Во-первых, я его не люблю. Во-вторых, я люблю Матильду…

Мы с тобой совершенно не похожи, и в то же время я чувствую в тебе родную душу. До тебя у меня не было ничего подобного. Возможно, я воспринимаю тебя как подругу. Может, даже как сестру. Но нет, одёргиваю себя, тогда почему моя любовь так эгоистична и причиняет мне столько страданий?
Ты, должно быть, уже обо всём догадываешься. Много раз у нас с тобой были откровенные разговоры — ещё до того, как я поняла, что люблю тебя. Ты призналась, что я первый человек, с кем ты обсуждаешь такие темы. И это в восемнадцать-то лет! Невероятно! Но это всё следствие воспитания, я знаю…
Бедная моя девочка, ты такая наивная и хрупкая, что, верно, сломаешься, столкнувшись с этим жестоким миром. Но я буду рядом, я тебя спасу. Возможно, мне судьбой предназначено защищать тебя от всего плохого.
А ведь я могла бы никогда тебя не встретить, поступи я не в Сорбонну, а, скажем, в Пантеон или во Французский Институт Прессы. А может, лучше было бы и не встречать?
Иногда мне хочется сказать тебе: «Тилли, мне пора от тебя лечиться!» Я не особенно щедра, но тебе готова отдать всё. И всю себя в придачу. Стоит тебе только попросить или даже не просить…
Правда, я стараюсь сдерживать свою страсть. Иногда это получается почти бессознательно. Я просто чувствую, как мне надо сейчас себя вести. И играю…
Из нас двоих чаще звонишь мне ты. Я будто нарочно выжидаю, а потом вздрагиваю от каждого звонка — и разочаровываюсь, если это не ты, и сердце радостно сжимается, если слышу твой голос.
При встрече, если вокруг много людей, я даже могу «забыть» сказать тебе «привет» и стараюсь поменьше на тебя смотреть. А если невольно взгляну, то вижу, что ты пристально смотришь на меня и улыбаешься.
Ну что опять?! Зачем ты меня мучаешь?
А вдруг у тебя ко мне то же самое? Сердце замирает при одной только мысли о таком счастье…
И я нарочно подвожу тебя к более личным разговорам. Проговорись! Намекни! Но ты боишься выражать свои чувства открыто, и тебя так трудно разгадать… Порой всё настолько прозрачно, что и ума не надо, чтобы понять мои чувства. Но кто-нибудь обязательно крутится под ногами, и разговор невозможно вести в присутствии «ушей».
Иногда мы с тобой развлекаемся на лекциях — ведём диалоги на бумажках. И тогда всё предельно откровенно — бумага-то не краснеет. То ты проговоришься, то я. Типа «Нет, не хочу своего соседа слева, хочу соседа справа»… Вроде всё это детские шутки. Но не для меня.
Что такое стыд? Кто бы объяснил! Я люблю её, но не хочу портить.
Я люблю её незащищённость и умилительную наивность, её чистые глаза и их смущённый взгляд, её угловатые руки и великолепную грудь. Мне нравится, что при всей женственной сексуальности своего тела она никогда никому не принадлежала, что телом она уже созрела, а душой — ещё нет.
Может, хватит себя распалять? Может, поменять тактику? Что бы значили твои «хочу» на мои «хочешь?» И при этом ты говоришь, что ты не такая… Ну что за неопределённость!
Когда я влюблена в мужчину, мне кажется, что я люблю мужчин, а конкретно — его одного. А когда…
Нет!
Но любовь к нему поймут, а к ней — нет, мало кто… А что мне чужое мнение? Мне всегда было на него наплевать.
Это уже страсть, а не дружеская привязанность. У меня есть подруги, с которыми у меня общих интересов куда больше, и им я могу сказать что угодно. А ей — нет. С ней я подбираю слова, даже кокетничаю. С ней я не могу быть до конца откровенной — я легко говорю что-нибудь ошеломляюще непристойное и забавляюсь, если это выводит её из равновесия, но никогда не скажу того, что её действительно смутит…
Я ревную, если она кого-то обнимает или держит под руку. Я не хочу её ни с кем делить. Мне надоело, что она ласкова со мной только тогда, когда она в настроении. И я знаю, что совершаю ошибку, не замечая ничего вокруг, когда она рядом.

16

мая2003г.

I’ll be fine,

I’ll be waiting patiently
Till you see the signs
And come running to my open arms. note 24
Depeche Mode — It’s no good

Скоро лето. Пахнет солнцем.

Сегодня после занятий мы с Матильдой отправились в студенческий ресторанчик «Шатле» в Латинском квартале. Но вдвоём нам побыть так и не удалось — там оказался Серж Сантон…
О, изыди, сатана!
Естественно, он подсел к нам, хотя его никто не приглашал. От меня не ускользнуло, как порозовела Тилли.