Девушки выбирают героев

Ермоленко чувствовал себя негодяем. Он не любил Люду, но пользовался ею. Она отлично готовила, содержала дом в порядке и в постели была хороша. Казалось бы, что еще надо мужику! Многие ли живут в любви? Приятели ему завидовали и откровенно не понимали, почему он не женится на такой красивой женщине, у которой в руках все горит, а запеченное ею мясо просто тает во рту. Что мог сказать им Саша? Они бы не поняли, если бы он вдруг сказал, что хочет любви…

Неожиданная встреча с Женей Богдановой перевернула ему душу. Он боялся признаться даже себе, что влюбился. Да и можно ли влюбиться, поговорив с человеком не более сорока минут? Женя потрясла его воображение тем, что из смешной девчушки с нелепым хвостиком на макушке превратилась в красавицу. А то, что она связана со старым двором на Вокзальной улице, и пугало Ермоленко, и одновременно подливало масла в огонь его неожиданно вспыхнувшего чувства. Прямо какой-то рок! Женщины из углового дома-корабля с башенкой приносили ему одни только страдания. А Женя еще и замужем. Она сказала, что у нее все хорошо. Он специально переспросил ее еще раз. Она опять ответила то же самое. Но правда ли это? Кто он такой, чтобы она сказала ему правду?..

Александр встал с постели. Сначала прошлепал к форточке и открыл ее, чтобы проветрить задымленную комнату, а потом начал рыться в письменном столе. В конце концов из старой записной книжки он извлек истершийся кусочек от разрезанной голубой открытки с красной восьмеркой. На нем тремя разными почерками было написано: «… чи в 2000!», «не хочется уезжать» и «тебя!» Слово «тебя» было выведено совсем детской рукой. Почему-то ему сейчас кажется, что тогда Женя писала последней. Конечно же, последней! Она еще боялась, что кто-нибудь увидит ею написанное, но ей повезло: писала она все-таки после всех. Саша будто снова увидел нелепую Женьку Богданову из своего детства: запятнанное платьишко, спущенные гольфы, игрушечный хвостик на голове и высунутый от усердия кончик языка. Что же она написала? У кого же начало той фразы? Может быть, как раз у нее? Но Женя сказала, что потеряла свой клочок открытки… А потеряла ли…

О Люде Никольской Александр больше не вспоминал.

* * *

Уже целую неделю после того, как Кристина Кирьянова, ткнув Игоря пальцем в грудь, спросила: «Ты от меня отказываешься?» – она к нему больше не приходила. Он пытался поговорить с ней в школе, но ее все время окружали одноклассницы, она смотрела сквозь него, будто он абсолютно прозрачный, и глаза ее при этом были бессмысленными и пустыми. У Игоря страшно теснило в груди, и по-детски хотелось плакать. Он любил ее! Он ее очень любил! О такой любви поэт сказал: «Как дай вам Бог любимой быть другим!» Разве может женщина пренебречь такой любовью? Он же готов для нее на все!

Протомившись и промаявшись еще пару дней, Игорь решился на поступок. Он остановил Кристину в школьном коридоре и сказал, глядя в ее по-прежнему бесчувственные глаза:

– Нам надо поговорить.

Кристина хотела ответить, что им не о чем разговаривать, но вовремя спохватилась. Девчонки сразу просекут, что между ними что-то было. Она сморщила свой точеный носик и как можно презрительнее спросила:

– И о чем же ты собираешься со мной говорить? – Еще раз усмехнулась и специально обвела взглядом подружек, чтобы они удостоверились в том, что предложение Краевского и для нее явилось полной неожиданностью.

Игорь тоже обвел взглядом девчонок, пытаясь дать им понять, что они при его разговоре с Кристиной лишние, но те только обступили их еще более плотным кольцом. Он шумно выдохнул воздух и вынужден был спросить при свидетелях:

– Что случилось, Кристина? В чем я провинился?

– Интере-е-есно! – протянула лучшая подружка Кирьяновой Танька Казакова. – А действительно, в чем же это Игорек перед тобой, Кристинка, провинился?

Кристина покраснела, покусала губки, но тут же справилась с собой и с вызовом ответила:

– Я, девочки, прикольнулась над ним, а он все принял за чистую монету!

– Как прикольнулась? – не мог взять в толк Игорь.

– Элементарно, Ватсон, – рассмеялась Кристина. – Пошутила, в общем…

– Не может быть… – прошептал побелевшими губами Краевский.

С лица Кристины сошла улыбка, потому что Игорь выглядел очень плохо. Он нелепо отмахнулся от нее рукой, будто от привидения, и попятился назад. Девчонки расступились. Краевский некоторое время еще пятился от Кристины, как от ужасного призрака, потом развернулся и побежал по коридору, чуть не сбив с ног молоденькую учительницу младших классов.

– Ты не перебрала, подруга? – испуганно спросила Казакова. – Как бы наш инженер Гарин не потерял свой гиперболоид и не влетел под машину!

– А что, я должна его еще и через дорогу за ручку переводить? – рявкнула Кристина.

– Так, девочки, извините! Нам надо поговорить! – Казакова взяла подругу под руку и увела подальше от одноклассниц. Закрывшись с ней в кабинке туалета, она зашипела ей в ухо:

– Ну-ка, быстро колись, в чем дело?

– Ни в чем…

– Вот только не надо мне врать!

– Ну, подумаешь, пару раз поцеловались! – буркнула Кристина.