Девушки выбирают героев

– Обыкновенный! Не будем говорить, что всех пригласили! Я Женьку позову, будто бы одну, так как мы недавно встречались и вроде как опять подружились. И Люде найду что сказать. Ты Юрика приглашай, будто в благодарность за удачно вырезанный мой желчный пузырь. Помнишь ведь, как у него в ординаторской мы клялись непременно еще раз встретиться? Так ведь замотались…И с Ермоленко в двухтысячном мы пили за следующую встречу.

– А вдруг откажутся?

– Вов! Ну такой повод! Сына женим! Не откажутся! Представляешь, они придут, а тут опять в сборе вся наша компания «казаков-разбойников»! И даже Валька-Который Час… то есть, извини, Валентина Константиновна Кирьянова… Вот такой сюрприз получится! – И Галина выбросила вверх большой палец.

– Ну что ж… Давай попробуем. Где наша не пропадала! – согласился Николаев и неуклюжими толстыми пальцами попытался стащить с плеча жены тоненькую бретельку ночной сорочки.

* * *

Женя второй час смотрела в телевизор. На экране резвились собравшиеся на очередной шабаш юмористы. Жене очень хотелось отвлечься от своих неприятностей, и она изо всех сил пыталась вникнуть в их натужный юмор. Огромный зрительный зал неудержимо хохотал. Телевизионная камера выхватывала то женщину интеллигентного вида, осторожно вытирающую слезы, чтобы не размазать косметику, то чуть ли не съехавшего на пол со стула мужчину явно из простого народа, то бьющегося в конвульсиях курсанта военно-морского училища, а Женя никак не могла понять, чему так дружно смеются разные слои населения. Может быть, в зал специально запускают какой-нибудь «веселящий» газ? В таком случае, конечно, покатят и маразматические выкладки, что регулярно считывает с бумажки пожилой дяденька с бородой и голоском плохой гиены из мультфильма о Маугли, и бесконечные байки о скунсе. Когда на сцену концертного зала вышла женщина третьей свежести и, притворяясь маленькой девочкой, начала бросать в зал откровения, достойные ушей исключительно прыщавых тинейджеров, собравшихся в вонючей подворотне перекинуться наболевшим, Женя выключила телевизор.

С дивана она так и не встала, продолжая созерцать потухший экран. Ей нечего было делать. Она потеряла опору, платформу, на которой держалась ее жизнь. У нее теперь нет семьи. Она даже сыну не очень нужна, потому что возле него всегда находится Таня. Девушка Жене нравилась, и она старалась не мешать молодежи устраивать свою жизнь. Юридически ее развод с мужем еще не был оформлен, но Сергей уже ушел к другой женщине. И это правильно, потому что бесконфликтно сосуществовать в одной квартире было уже невозможно.

О Саше Женя и не вспоминала. Чего вспоминать? Глупо. Еще глупее было бы возникнуть вдруг перед ним и заявить, как в телесериале: «Я свободна!» К чему? Он уже вполне мог себя занять кем-нибудь другим. Хотя бы все той же красавицей Никольской. Женя думала не о Саше, она без конца перебирала в памяти подробности своей, в общем-то, счастливой семейной жизни. Они с Сергеем любили друг друга. У маленькой семьи Краевских были свои традиции, свои милые условности, веселый легкий уклад. Они любили вместе смотреть старые комедии и втроем каждый раз хохотали над Иваном Васильевичем, который менял профессию, будто смотрели фильм впервые. Они втроем выезжали за город с палаткой, жарили шашлыки и с азартом играли с сыном в милые детские игры. А когда Женя оставалась с мужем наедине, они всегда были довольны друг другом. Он дарил ей красивое белье и духи, а она старалась, чтобы в спальне всегда было красиво и интимно. Даже чувство легкого приятного опьянения связывалось у нее только с домом. Они с мужем редко ходили в гости. Новый год для Жени был не общенародным праздником, а сугубо семейным застольем со свечами, бенгальскими огнями, любимым красным вином, после которого губы и руки Сергея становились особенно ласковы и нежны… Ее миром был ее дом. Как же все так неожиданно погибло… Она уже который раз думала о том, что, если бы не раскололся тот самый, с любовью выбранный ею шоколад «с преимуществами», все было бы по-другому. До чего же все странно! Череда случайных совпадений! Если бы она в День влюбленных выключила радио на ненавистных «Яблонях в цвету», не услышала бы про празднование этого дня в Японии, не встала бы в очередь кондитерского отдела за шоколадом, то не встретилась бы с Ермоленко и беда обошла бы ее стороной. Неужели Саша, милый, нежный Саша стал ее бедой?!