Девы ночи

Не успел я договорить, как девушки бросились меня обнимать и выцеловывать. Радовались, как малые дети. Мне еле удалось их утихомирить.

– Он жив! Жив! – прыгала, хлопая в ладоши, Марта. – За это не грех и выпить!

– Ну, как, – спросил я Дзвинку, – уже можешь смотреть на шампанское?

– Иди в баню! – отмахнулась она, деланно обижаясь. – Вместо того, чтобы сразу сообщить радостную новость, ты на нервах играл. Бессовестный!

– Ну что ты, зозулька[64]! Я держу руку на пульсе и все время только и думаю, как тебе помочь. Главное сейчас – найти выход из положения. Тебе необходимо выпорхнуть отсюда так, чтоб Додику на глаза не попасться…

– Он меня убьет, – вздохнула Дзвинка.

– Он ее точно убьет, – подтвердила Марта.

Вдруг в комнату влетела пухленькая Рома, девушка Анатоль Палыча:

– Все люкс! Я все устроила! Анатоль Палыч сказал: «Раз он дурак, то так ему и надо! И нечего сюда такую красивую девушку впутывать!» И еще сказал, что все замнет. Сейчас он послал за Мыколой, и они вместе обсудят это дело. У него такие связи!..

– Так ведь он ожил! – перебила ее Марта. – Вот он сам видел.

– К-к-как ожил?.. Совсем ожил?.. – оторопела Рома. – Так ты его не убила? А чего ж ты переполоху столько наделала?

– Так, понятно, – сказал я. – Пойду, перехвачу Мыколу. А ты катай к своему Анатоль Палычу и объяви новость.

С Мыколой я столкнулся на лестнице. Внизу в кресле, раскорячив босые ноги, сидел Додик и хлестал водку. Увидев меня, закричал:

– Эй, ты! Трах-тарарах! Ты кого сюда привел, трах-тарарах! Что ты мне за шалаву подсунул?! А?! Сейчас я тебе, падла, зубы вправлю!

Я отвел Мыколу в сторонку и объяснил, что идти к Анатоль Палычу потребность уже отпала, вместо этого пора убираться с девушками, а то от этого Додика неизвестно чего можно ожидать.

– Когда должен приехать автобус?

– Может уже и есть, – ответил Мыкола.

– Нужно забрать отсюда этого придурка.

– Попробуй забери его.

– Хорошо, тогда все-таки иди к Анатоль Палычу и объясни ему ситуацию. Додик только его и послушает. А я скажу девушкам, чтобы собирались.

Минут через пятнадцать Додик уже сидел запертый в комнате Анатоль Палыча, а девушки высыпали во двор. У каждой была немалая сумочка, по очертаниям которой можно было догадаться, что туда перекочевали заморские сокровища баров. Что же, стоит и мне подумать о себе. К тому же у меня еще и маковой росинки во рту не было. И я пошел на кухню.

– Сухой паек на двадцать человек! – гаркнул я.

– Кто сказал? – поинтересовался шеф-повар.

– Анатоль Палыч сказали!

– Одну минутку.

Повар приволок большую картонную коробку и принялся паковать консервы, банки и всякую всячину.

– Говорили Анатоль Палыч, чтобы поросенка не забыли! – напомнил я. – Вчера его не подавали.

– А-а… да-да… – засуетился растерянный повар. – Вчера… хе-хе… так вышло… вы уж не обижайтесь… Слишком скоро разошлись… Всего поросенка класть?

– Конечно всего! Сколько там того поросенка!

– Ну да, ну да… молочный он еще… тут вот… ушко… извините, э-э-э…

– Мышка отгрызла?

– Нет-нет! Что вы?! Боже сохрани! Какая мышка?! У нас ту мышек ни-ни… Это я, знаете ли, попробовал, готово ли… и это, э-э-э, слабость такая… ушко…

– Ну, если слабость… Тогда для симметрии и я ушко наверну.

С этими словами я оторвал второе ушко и захрустел на глазах у оторопелого повара. Он покраснел и принялся перевязывать коробку шнуром. Младшие повара вынесли ее за мной, а по дороге я перехватил еще и бармена:

– Сказали Анатоль Палыч, к сухому пайку еще чего-то горячительного!

– А что именно?

– По бутылочке каждого напитка.

– Ого!

– Анатоль Палычу огокнешь!

– А я ничего не сказал.

– Ну так пакуй и неси в автобус.

Автобус как раз въезжал во двор. Ответственные товарищи в это время нежно прощались с девушками. У большинства партийцев был виноватый вид, который свидетельствовал о ночи, напоенной художественным храпеньем.

Проклятый шеф-повар вышел вслед за мной.

– Анатоль Палыч! Можно вас? – спросил он.

– В чем дело? – не оборачиваясь, откликнулся Анатоль Палыч, которому перебили признания в любви.

– Тут вот паечек… э-э… сухой…

– Ну и что?

– Паечек, говорю, сухой понесли.

Вот чертов повар! Перестраховывается!

– Ну и правильно понесли! Ты давай, дарагой, на стол накрывай! Щас машины за нами приедут!

Как только повар отошел, тут же выскочил бармен, неся на плече еще одну коробку. На этот раз с бутылками. Та-ак, сейчас и он будет проверять, не соврал ли я. Так и есть, остановился и вылупился на Анатоль Палыча, ожидая, пока тот отвернет голову от лебединой шейки.

– Ну, чего застрял?! – рявкнул я во весь голос.

Бармен яростно сверкнул глазами, но не двинулся с места. Через полминуты Анатоль Палыч наконец заметил его присутствие.

– Ты еще тут, дарагой?! Я кому сказал стол накрывать?!

– А… а это куда?

– Как куда? – переспросил Анатоль Палыч.

И, заприметив в нем еле уловимое намерение задуматься, я тоже встрял:

– Сухой паечек!

Бармен затряс головой и уже раскрыл рот, чтобы что-то объяснить, но Рома, быстро сориентировавшись, кинулась целовать Анатоль Палычу ушко:

– Это ням-ням для твоей кошечки, мр-мяу-у!

– Ясно?! – рявкнул Анатоль Палыч через плечо. – Давай, чеши атсюда!