Дезертир

— Как вы меня нашли?

Гости переглянулись, а я между тем прикинул, что, вероятно, с Шалье сотрудничал отсутствующий здесь гражданин Шовелен. Эти двое с Шалье никогда не встречались. И кроме того, моя вчерашняя гостья, похоже, никак с ними не связана. О «друге» они не догадываются…

— Это было нетрудно, — гражданин Вадье снисходительно усмехнулся. — О вас доложили с Сент-Антуанской заставы. Остальное, как вы понимаете…

— Мы знали, что вы — человек очень осторожный, — быстро заговорил чернявый Амару. — Значит, вы постараетесь достать новые документы. Легче всего вам это сделать в Сен-Марсо…

— Поэтому мы отдали приказ проверить все гостиницы и пансионы, дабы установить, кто из новых постояльцев предъявил гражданское свидетельство, выданное секцией 10 Августа. — Вадье покачал головой. — К сожалению, эта работа заняла чуть больше времени, чем я думал. Наши люди, увы, не всегда расторопны…

Я кивнул, еле удержавшись от ответной усмешки. Всесильный и всевидящий Комитет Вольтера в черном парике искал меня больше двух суток. «Друг» справился с этим за пару часов.

— Итак, гражданин Шалье… — Амару выжидательно поглядел на меня, затем на гражданина Вадье, но оба мы молчали. Поэтому чернявый заговорил сам: — Мы понимаем, вы хотели бы отдохнуть. Вы это, конечно, заслужили, гражданин Шалье. Работа, которую вы вели в Лондоне и Кобленце, а особенно в Лионе, выше всяких похвал. То, что вы сумели уничтожить Руаньяка, — это настоящий подвиг…

— И если гражданин Шалье пожелает, в его честь будет устроено празднество с общественным обедом и шествием к храму Разума, — гражданин Вадье хихикнул и потер руки. — Если хотите — увенчаем вас лавровым венком. Можно — пальмовым…

— А дубовым? — охотно отозвался я. — Как в Древнем Риме?

В ответ — довольное хихиканье. Гражданин Вадье почесал кончик длинного носа и откинулся на спинку стула:

— В Древнем Риме, гражданин Шалье, дубовым венком награждали за спасение товарища в бою. Вы же отправили Руаньяка, который считал вас своим товарищем, аккурат на эшафот.

Я вздрогнул. Шкура национального агента Шалье показалась мне внезапно свинцовой.

— Эшафот был построен напротив Лионской биржи. Над нею повесили трехцветный флаг, а рядом — черный…

Слова вырвались сами собой. Я видел это! Нет, не я! Видел тот, кем я был прежде. Красивое двухэтажное здание, построенное совсем недавно, с лионским гербом над крышей. Герб, впрочем, был тоже завешан черным…

— Помню! — Вадье кивнул. — Я ведь тоже жил когда-то в Лионе, гражданин Шалье. Но этого здания уже нет. Гражданин Кутон приказал снести его в первую очередь.

Снести? Что за глупость! Зачем? Но я тут же вспомнил. Французская Республика, Единая и Неделимая, постановила: город Лион будет уничтожен до основания!

— Кстати, вы были правы, — в разговор вновь вступил гражданин Амару. — Помните, в последнем докладе вы предсказали, что армия Святого Сердца постарается скрыть смерть Руаньяка? Поэтому мы и решили казнить его привселюдно, но… Но сейчас этой шайкой снова командует какой-то Руаньяк!

Я вспомнил рассказы, слышанные от славных бойцов роты Лепелетье. Маркиз де Руаньяк умел появляться в двух местах одновременно, уходить из любых ловушек. Теперь, похоже, он решил обмануть саму Смерть!

— Но это ничуть не умаляет вашей заслуги, — подхватил Вадье. — Настоящий Руаньяк мертв — и это главное. Мы избавились от очень опасного врага. Вы сами писали гражданину Шовелену, что Руаньяк — страшнее Вандеи, страшнее даже Кобленца. Лион показал, что вы правы.

Я старался смотреть в сторону, чтобы проницательный старик не перехватил мой взгляд. Успокаивало лишь то, что настоящий Шалье скорее всего мертв — как и преданный им Руаньяк. Как и я сам…

— Надеюсь, мы вам достаточно воздали хвалу? — гражданин Вадье сцепил на колене длинные узловатые пальцы и вновь усмехнулся. — Или продолжить?

Я покачал головой. Этот разговор пора заканчивать. Ведь меня могут спросить о том, что знал настоящий Шалье!

— Мы хотели бы узнать… — Амару встал, прошелся по комнате. — Вы ведь были рядом с Руаньяком почти до самого конца, он вам верил… Как он оценивал то, что случилось в Лионе? Я имею в виду, неудачу восстания…

— Почему — неудачу? — Слова вновь вырвались сами собой, и я сообразил, что знаю ответ. Я помнил! Неизвестно откуда, как, но помнил!

Внезапно захотелось курить. Я подошел к столу, раскрыл коробку с папелитками и тут же заметил удивленный взгляд старика. Похоже, гражданин Шалье курил что-то другое. Или вообще не курил. Впрочем, привычки могут меняться. Я с удовольствием затянулся, присел и, помолчав, начал. Слова рождались одно за Другим — не приходилось даже задумываться.

— Лион — не поражение. Это блестящий успех анти-якобинских сил. Впервые удалось объединить всех, от бриссотинцев до роялистов, под единым — белым — знаменем. Это — первое…

Амару осторожно присел на стул и замер. Я едва сдержался, чтобы не усмехнуться ему в лицо.