Дезертир

— В ближайшие дни я зайду в «Фарфоровую голубку», господин де Батц. Просто выпью кофе и уйду. Поверьте, это великая жертва, ибо кофе там премерзкий. Это будет означать, что я достал нужные документы. Приходите сюда поздно вечером, как сейчас…

— Господин дю Люсон! — барон вскочил, бросился ко мне, но я отшатнулся:

— Уходите! И быстро, пока я не передумал!

Черный плащ на миг замер, а затем бесшумно устремился к двери. Я подождал, пока он выйдет, закрыл засов и медленно опустился на стул. В комнате было темно, но я чувствовал, как подступает истинная Тьма, за которой бездна — неведомая, бездонная… Я ничего не узнал! Ничего!

Я вздохнул, пошарил в деревянной коробке, но вспомнил, что папелитки кончились. Еще и это! Я заставил себя встать и зажечь свечу. Тьма не исчезла, она лишь отступила к углам, все еще готовая броситься вперед, затопить, лишить разума. Господи, что я делаю на этой земле, в этом чужом страшном городе?

Я вновь присел к столу, сцепил зубы и положил перед собой чистый лист бумаги. Все против тебя, Франсуа Ксавье…

И вдруг мне стало легче. Барон не солгал! Святой Ксаверий и вправду имел ко мне прямое отношение! Франсуа Ксавье — мои имена! Наверно, и маленький городишко Люсон, стоящий посреди унылых пустошей, по которым бродят худые грязные овцы, вспомнился неспроста. Недаром и тогда, и сейчас я выбрал такой псевдоним.

Итак, мне, Франсуа Ксавье дю Люсону, пока не очень-то везет в славном городе Париже. Что ж, значит мой путь оказался еще труднее, еще дольше. Но я не могу исчезнуть, раствориться без следа, словно призрак в лучах рассветного солнца. Не могу — и не хочу! Первое, что я должен сделать…

Перо вывело на бумаге большую цифру «1». Бедняга Шарль Вильбоа не должен умереть! Это мой грех, и мне его искупать. Но этого мало, надо проследить, чтобы желтоусый гражданин Сименон в приступе служебного рвения не испортил жизнь симпатичной очкастой девушке, которая так вовремя встретилась мне в ту ночь.

Теперь — «2». Подлец де Батц должен уехать из Парижа! Иначе пострадают многие — трус поспешит всех выдать, даже ведая, что это его не спасет. Де Батц почему-то уверен, что я могу ему помочь. Значит… Значит, я ему помогу!

И, наконец, «З»… Я развернул знакомый листок с рядами цифр. Почему я не начал именно с этого? Тот, кем я был, не зря зашил этот листок за подкладку камзола. Что там сказано о грехе?

Давно мне ведом терпкий вкус греха,
И пропасть черную уж зрю издалека…

Внезапно я чуть не рассмеялся. Уже не гражданин ли д'Энваль изваял сии вирши? Ну, а если не он, то кто-то ему наверняка известный…

Я аккуратно подчеркнул тройку и внезапно понял, что Тьма, окружавшая меня, исчезла. Остались обычные тени, которые не в силах разогнать грошовая свечка. Комната стала уютной и спокойной, словно я жил здесь уже много лет. Я вновь поглядел на листок. 1,2,3… Нет, я ошибся. Первым делом следует купить новую коробку папелиток. Жаль, что лавки закрыты и придется мучиться до утра…

ДЕЙСТВИЕ 3 Некий шевалье ведет расследование, или Кто такие «дезертиры»

— Тем не менее это-было так, гражданин комиссар, — Шарль Вильбоа устало прикрыл глаза. — О чем я свидетельствую и требую занести мои слова в протокол с наивозможнейшей точностью.

Его голос звучал тихо, но твердо. Гражданин Сименон засопел и неуверенно поглядел на исписанный лист.

— Итак, вы утверждаете, госпо… э-э-э… гражданин Вильбоа, что после вышеозначенной встречи с неизвестной личностью в вышепоименованном заведении, известном как «Прокоп», вы взяли фиакр и направились на упомянутое вами кладбище Дез-Ар…

Шарль Вильбоа очнулся вчера, на третий день после случившегося. И вот сегодня его навестила весьма представительная делегация. Кроме усатого комиссара и моей скромной персоны, в палате присутствовала гражданка Тома, невозмутимо пристроившаяся в углу. Гражданин д'Энваль, сюда не допущенный, в эти минуты мерял шагами больничный коридор.

— …На оном кладбище вы заметили следы на снегу, проследив которые вы попали в склеп семейства д'Арманвилей. В упомянутом склепе внимание ваше привлек обнаженный труп особы, в которой вы узнали…

Бледные губы дернулись.

— Мне тяжело еще раз вспоминать это, гражданин комиссар. Давайте я подпишу…

Вновь послышалось сопение. Гражданин Сименон медленно поднялся и протянул протокол вкупе с пером. Мы помогли Шарлю приподняться, и под бумагой появилась его аккуратная подпись.

— В этом случае…

Гражданин Сименон бросил хмурый взгляд в мою сторону. Я сочувственно вздохнул.

— В этом случае, — желтые прокуренные усы стали торчком, — да, я вынужден прекратить это дело, черт меня дери!

— Не надо повышать голос! — Очки гражданки Тома сверкнули. — Здесь больной, гражданин комиссар!

Очевидно, гражданин Сименон учел это обстоятельство, поскольку рык, им изданный, звучал еле слышно.

— Да! Я вынужден закрыть это дело по причинам, никак не связанным с объективным ходом вышеизложенного расследования…