Дезертир

– На месте Базилла я бы вас сменил, – заявил Клавдий, – дисциплина полетела к воронам. Сейчас видел, как Квадригарий играет в кости с квестором.

– Ну, ведь не на легионную же казну. Надеюсь.

Глабр округлил глаза.

– И ты так спокойно об этом говоришь? Азартные игры запрещены!

– Не начинай, Клавдий... – поморщился Марк Лукулл – ты только приехал, а посиди тут сам три месяца безвылазно, волком взвоешь. Все чем-то заняты, кроме меня. Вы с Осторием хоть и не поймали Лангара, а все равно не просиживаете задницу. Базилл ушел на венетов. Гортензий соединился с Суллой.

– Что слышно от них? – спросил Глабр.

– Кипсела еще держится. Меды дерутся отчаянно. Судя по всему, дело там жаркое. Вот бы где оказаться... А у нас тут болото. Знаешь, от кого я больше всего устал?

– От кого?

– От нашего князюшки. Мерзавец обнаглел сверх всякой меры. Продает в рабство женщин и детей, мужчинам рубит головы. Из-за него тут набежало полный город всякой мрази, промышляющей работорговлей. Чуть ли не каждый день ему в постель тащат новую девку. Ходит весь в золоте. Даже срет в золото. У меня руки чешутся его прикончить, да не могу. Приказ Базилла. Ублюдок нужен. А вот я, Клавдий, знаешь, что думаю?

– Что?

– Не нужна нам эта кровожадная тварь. Ошибся с ним наш доблестный Минуций Базилл. Пока Асдула коптит небо, дарданы никогда не покорятся и Лангар всегда найдет поддержку. Мерзавца надо судить прилюдно. Собрать как можно больше народу и продемонстрировать римское правосудие. Я бы поступил с ним, как с отцеубийцей[111]. И от этого будет куда больше пользы, чем от методов Остория.

"От ваших с Осторием методов".

Лукулл посмотрел на Глабра и тактично проглотил часть вертевшейся на языке фразы.

– И ведь все ублюдок прекрасно понимает. Страх у него в глазах. Неодолимый страх. Я ему намекал, что мы скоро уйдем, что не будем его вечно защищать от своих же. Но он все равно не может остановиться.

– Мы уйдем, Осторий останется. Он человек наместника, а не Суллы.

Инцидент с Севером сошел префекту ауксиллариев с рук, во многом благодаря вмешательству Глабра. Тот едва сдержал злорадство, отчитываясь о происшествии перед легатом, и всех собак повесил на Квинта. Базилл, конечно, допросил нескольких солдат из десятой центурии, уцелевших в ночном бою, но те лишь подтвердили странное поведение командира. Никто из них не пытался "закопать" Севера, но все факты свидетельствовали против него. Слишком многие слышали его разговор с Лонгином на повышенных тонах. Открытое неподчинение приказу...

Тела марианца не нашли, что весьма огорчило префекта, который умудрился в той страшной мясорубке избежать ран и, фактически, вышел победителем.

– Осторий тоже, скорее всего, отбудет в Македонию, так что князюшку варвары на ремни порежут, – сказал Лукулл, – он это знает. Думаю, постарается с нами уйти. Сбежать от возмездия. Пять дней назад я отправил к Сулле гонца с предложением судить Асдулу. Вот, жду ответа.

– И варвары сразу упадут тебе в ноги, – скептически хмыкнул Глабр, – спросят, а чего ты прежде медлил, справедливый Марк Терренций Варрон Лукулл?

– В этом тоже есть свой резон. Варваров притеснял свой же собственный князь, а в руках римлян будет возмездие. Я уверен, Сулла согласится со мной. Этот наш союзничек – враг гораздо хуже, чем Лангар, который пускает стрелы исподтишка.

– Все-таки я не пойму, чего ты так переживаешь, Марк. Если бы мы собирались здесь задержаться надолго, то твои слова имели бы смысл. Но, думаю, еще до наступления лета мы уйдем.

– Да, если бы не марианцы, Сулла, возможно, учредил бы здесь новую провинцию или присоединил эти земли к Иллирику. Но сейчас не до того. Нужно возвращаться в Италию, а мы завязли здесь.

– Еще не до конца все решилось с Митридатом, – напомнил Глабр, – и с Фимбрией...

– Кстати о Фимбрии. На днях от брата письмо получил, – сказал Лукулл.

– Что пишет?

– Фимбрия взял Илион.

Глабра эта новость не слишком впечатлила.

– Как?

– Там какая-то мутная история. Фимбрия подошел к городу, но жители сопротивляться не стали, открыли ворота. После нашего договора с Архелаем вифинцы вспомнили о своем статусе друзей римского народа и не ожидали от Фимбрии ничего плохого. А он предал город огню и мечу. Я так и не понял, зачем.

– Совсем тронулся умом, – покачал головой Глабр.

– Да, я тоже давно подозревал, что Фимбрия сумасшедший,– согласился Марк, – особенно после того случая, когда он пытался затащить в суд Муция Сцеволу за то, что тот не дал ему, Гаю Флавию, себя убить. "Не принял меч всем телом".

– Это когда было? – спросил Глабр.

– На похоронах Мария.

Глабр посмотрел на Лукулла с удивлением. Марк пояснил:

– Ты забыл, что ли? Я же приехал к Сулле в феврале, а до этого оставался в Городе, хотя это едва не стоило мне головы. Не было возможности бежать, пока все выходы находились в руках бардиеев. Вот когда старик издох, Цинна ослабил хватку.

– Да, я помню, – кивнул Глабр, – тогда ведь не только ты один приехал. Антоний. Долабелла, Силан, Катул-младший. Цецилия Метелла с детьми Суллы. Я очень удивился, что Цинна позволил ей уехать. Такая заложница...