Дезертир флота

Ни Теа, ни фуа ни у кого подозрения не вызвали. Ныр ходил с забинтованными руками и на все вопросы охотно, хотя и немногословно отвечал, что обварился смолой. При этом он использовал выражения, настойчиво рекомендованные Квазимодо, и любопытствующие оставались в полной уверенности, что белобрысый парень явно из местных и воспитывался в кругах, с которыми даже контрабандистам предпочтительнее поменьше иметь дело.

Теа почти безвылазно сидела в крошечной комнатушке или ухаживала на конюшне за лошадьми. Рыжая не жаловалась, но выглядела угнетенной. Наряд, приобретенный вором на глаз, во время первой городской разведки, девушке совсем не шел – свободная юбка крутилась вокруг узких бедер, кофточка сидела как на пугале. В общем-то Квазимодо и стремился к тому, чтобы рыжая не привлекала внимание, но это получилось уж чересчур хорошо. Экое чучело. Рыжие волосы некрасиво, как ломкая солома, опускались на плечи. К девушке даже мало кто приставал. Мрачное выражение треугольного лица отпугивало даже самых подвыпивших гостей «Духа реки».

Квазимодо уходил рано, приходил в темноте. При взгляде на молчащую как рыба девушку вору становилось грустно. Нужно было ей хоть чуть-чуть получше тряпки купить. По правде говоря, тогда у вора оставалось денег в обрез. Сейчас Квазимодо чувствовал себя гораздо более состоятельным. Фуа уже сходил с ним в лавку и получил новые штаны и вполне приличную рубашку. С сапогами вышло сложнее – Квазимодо пришлось несколько раз ходить на рынок с меркой да потом еще два раза менять не подошедшую широкой ступне ныряльщика пару обуви. В итоге вдоволь наворчавшийся Ныр остался все же доволен.

С Теа так не получилось. Рыжая наотрез отказалась ходить по лавкам. Буркнула, что ей и так хорошо. Ну да – Квазимодо видел, что ей совсем не хорошо. В «Духе реки» девушка даже голову толком вымыть не могла. Вообще-то вор слабо представлял, что нужно женщине для нормальной жизни. Леди Катрин, несмотря на свое полное пренебрежение приличиями, все-таки ежедневно уделяла время своей внешности. О блистательной Блоод и говорить нечего. Ланон-ши обожала повозиться с украшениями и всякими прочими бабскими штучками. Правда, она и без них выглядела сногсшибательно. Видно, порода такая.

Идти пора. Квазимодо посмотрел на ссутулившуюся у окна рыжую. Ножны подгоняет. Заставила продать свой трофейный дорогой кинжал, взамен получила два надежных охотничьих ножа и возится теперь. Шить девчонка умеет, да только все больше сбрую или другую амуницию. Нет, чтобы юбку себе подогнать. Потребовала себе штаны и рубаху, как привыкла у себя в Холмах. Квазимодо купил – со штанами какие трудности? В привычной одежке рыжая выглядела неплохо. Только вот в Кануте бабам так ходить не полагалось. Такой вызывающий вид ни к чему хорошему не приведет. Вот и сидит упрямая девка в душной комнате. Просто глупость какая-то.

К тому же вор почему-то не мог забыть рыжую, наряженную в драный шелк и с голыми ногами. И рубашка тогда была грязь да дырки, и ноги долговязые и исцарапанные, а помнится…

Нет, идти пора. На пристань барки с низовьев подвалили, послушать новости нужно. Потом с Гвоздем и его ребятами встретиться. Начинает ведь что-то заманчивое вырисовываться.

– Ладно, я пошел. Вы про буквы не забудьте.

– Иди-иди, кормилец, – пробурчал фуа, любовно смазывающий новые сапоги. – Не забудем. Ты там управляйся побыстрее, надоело сидеть.

Рыжая даже от окна не повернулась.

Вернулся Квазимодо поздно вечером. Несмотря на темноту, по улицам бродили десятки пьяных. С низовьев пришел целый караван, и гребцы с охранниками славно отметили прибытие. Хохотали выпившие шлюхи – вечерок у них выдался удачным. Квазимодо и сам слегка разбогател – зарекался на улицах не «работать», да как удержишься, когда серебро в руки само идет? Пьянство – большой порок, за него наказывать нужно. Новые штаны порядком отяжелели – только что «найденные» монеты оттягивали потайной карман. Вор не пожалел времени, улучшил конструкцию штанов – теперь в потайных отделениях прятался, кроме отмычек и заточенной монеты, еще и маленький нож-тычок. На поясе Квазимодо носил только кошель с мелочью да орочий нож. Тоже ведь вещь оказалась ценная – клинку работы орков новые знакомые из «деловых» завидовали, сулились купить, да и на удивление хорошую цену предлагали. Редкость – до Канута доходили единичные экземпляры горского оружия. Вот уж вор никогда не предполагал, что за поясом почти сотню монет таскал.