Дезертир с большой дороги

— Осведомители донесли, что Эгланан прибыл ловить тебя, — начал пацан, присев на ствол напротив. — Так что его ждали, но никто не думал, что он нападет на «Сухую гавань». К тому же наши кордоны… Ты знаешь, наверно: три банды постоянно дежурят на тракте ближе к окраинам Гинкмара и высылают разведчиков далеко в лес справа и слева, чтобы каратели Бальдура или Генриха не могли заявиться сюда внезапно. Эти банды весь тракт кормит, и платит им только за то, чтоб держали глаза и уши открытыми. Но Эгланан выступил от заставы на Ревском ночью, скрытно, разделил свою дружину на мелкие отряды и уничтожил все посты. Только одному парню удалось скрыться. Он прибежал в таверну, однако эльфы к тому времени уже окружали ее. Карей дал мне лошадь и велел скакать к Глену в таверну «У трех дубов» за подмогой. Лошадь убили — в нее пять стрел попало. Меня ловили, но не поймали. Я побежал в «Дубы», но туда же далеко, и когда добрался, Глен сказал, что пока отряд соберется, пока доскачет, драка в «Гавани» уже закончится. А просто так, сам по себе, Глен на Эгланана нападать не хотел. А может, и вообще не хотел. Мы же ему конкуренты, всегда первыми клиентов из цивилизованных земель собирали… Я пошел обратно. Посмотреть, что будет. Мне не верилось, что эльфы возьмут «Гавань». До них многие пробовали, но обломали зубы.

— Меченый был здесь? — спросил я.

— Неделей раньше отправился на промысел, — ответил Живчик. — И многих других хороших бойцов в таверне не было. Я оттого и не ушел отсюда потом, что думал дождаться кого-нибудь из них. А то вернулся бы в «Дубы». Очень уж здесь страшно было.

— Давай дальше.

— Подходил я сюда осторожно. Потом увидел, что эльфам не до меня. Они только что ворвались во двор «Гавани». Они многих потеряли при штурме, а к концу боя их и вовсе осталось только четырнадцать. Если бы Глен все же выступил, то мог бы их победить. Он даже мог успеть к таверне до того, как маги Эгланана пробили барьер на воротах.

— Скотина. Решил отсидеться, значит…

— Я влез на дерево совсем близко от засеки, и все видел и слышал. Два младших эльфийских мага погибли при пробое. Наверно, когда в накопителях таверны закончилась мана, барьер держали Рудж и Мэлори. Я слышал от Руджа, что в случае чего так и будет. И что взломщикам не поздоровится.

Вот почему их взяли живыми, подумал я… Не живыми. Оба погибли, сведя дуэль с магами противника вничью. И были воскрешены специально для пыток и казни. Что за тупая звериная жестокость, лютая и бессмысленная? Окончен тяжелейший бой, в котором Эгланан потерял три четверти отряда. И вместо того, чтобы лечить своих раненных и воскрешать мертвых, уцелевший старший маг тратит последние оставшиеся у него силы на воскрешение врагов — только для того, чтобы воины снова их убили… Или в этом есть смысл, которого я не вижу?

— Когда эльфы захватили двор и стало ясно, что все кончено, Карей и еще несколько оставшихся в живых заперлись в таверне, — продолжал Живчик. — Они хотели поджечь горящими стрелами конюшню, мастерские и лавки, драться до последнего, а потом и саму таверну сжечь вместе с собой, но им не дали. Стрелы тушили. Двери выбивали бревном. Когда запоры стали ломаться, створки с той стороны подпирала собой Лина. Я слышал, как она кричала: «Не возьмете!» — и сыпала проклятьями. Эльфы ничего не могли сделать с дверьми — тогда они взяли сразу два бревна, ударили по косякам, и створки упали внутрь вместе с частью стены. Затем наши сражались внутри. Обеденный зал они потеряли сразу, а лестницы наверх защищали еще долго. Последним остался на ногах оружейник. Его выгнали на крышу и сбросили вниз.

Вначале Живчик рассказывал возбужденно, его глаза лихорадочно блестели. Потом постепенно сбавил темп. Потом заговорил совсем медленно, и стал похож на маленького дряхлого старичка, с трудом извлекающего из ослабевшей памяти подробности давно прошедших событий, свидетелем которых он был. Единственным выжившим свидетелем.

Глаза погасли, осунувшееся лицо осунулось еще больше. Мальчишка забрался с ногами на древесный ствол, на котором сидел, подтянул их к подбородку, обхватил руками. Вот уже и на нас не смотрит. Бубнит неразборчиво в колени — мы его едва слышим.

— Эльфы выгнали из конюшни лошадей и впрягли их в повозки, которые у нас тут были. Они сняли доспехи с убитых и попавших в плен, забрали все из лавок, обыскали таверну. Старший маг всюду ходил и читал заклинания, разыскивая тайники. Я не спустился с дерева раньше, а теперь не мог. Боялся шевельнуться, чтоб не заметили. Сразу не подумал, что меня увидят, если подойдут близко… Но мне повезло: эльфы устали, почти все были ранены, вверх никто не смотрел. Они сгрузили на повозки добычу, своих убитых. И начали пытать и казнить наших, кого живьем захватили. А маг выбрал место, приказал перенести на него трупы Мэлори и Руджа, и…

— Это пропусти, — сказал я, погладив пацаненка по спине. — Мы уже догадались, что с ними сделали.