Дежавю

— Да, это взрывчатка. Это очень много взрывчатки, — ответил Марк, почесывая затылок. — Похоже, они хотят разнести школу в мелкие щепки.

Внезапно Зои осознала, что на улице стало гораздо тише, и потянула Марка на выход, опасаясь, как бы их тут не застукали. Кое-как закрыв дверь той же самодельной отмычкой, они направились обратно к площадке перед школой, где толпа уже значительно поредела. Вероятно, последние занятия отменили и всех распустили по домам.

— Нам нужно рассказать кому-нибудь о том, что мы видели в подвале, — сказала Зои.

— Нам не поверят, нужны доказательства, — с умным видом ответил Марк, — как я сразу не догадался сделать фотки, вот идиот.

— Но это опасно, нас могут застать.

— Поэтому мы разделимся. Уборщик всегда занят в первой половине дня, значит остается отвлечь психолога — этим ты и займешься.

— Я?? Ты спятил? Как я это сделаю? И вообще лучше сейчас же пойти к директору, привести его туда и показать взрывчатку или что там лежит.

— Ага, а дверь я открою также скрепкой? Ему это очень понравится, я думаю. Да и не поверит он. К тому же ему сейчас не до этого, небось, разбирается с департаментом по поводу моей пожарной тревоги.

— Твоей?! — Зои не могла скрыть негодование, — Хочешь сказать, что это твоих рук дело? Ты ненормальный! А если бы кто-то пострадал? А если узнают, что это ты, тебя отчислят или еще чего хуже. Нет, ты точно псих.

Марк терпеливо и спокойно выслушал эту тираду, и, загнув один палец, сказал:

— Во-первых, это было сделано из благих намерений и совершенно безобидным способом: с помощью зажигалки и небольшого клочка бумаги возле пожарного датчика. Никто ведь не пострадал, — заявил он, разводя руками. Зои взялась за свой лоб и покачала головой.

— Во-вторых, — продолжил он, загибая второй палец, — кто бы говорил про психов. Ведунья в трииксовом поколении.

Зои резко ткнула кулаком ему в пресс, он деланно застонал и пробурчал:

— Ого, а с виду такая тихая.

В этот момент мимо них проходила учитель по изобразительному искусству. Очень высокая худая женщина, она всегда носила только белую одежду, и напоминала медсестру, у нее были длинные волосы безумно фиолетового цвета.

— Зои, жду завтра твою работу на конкурс, — сказала она.

— На какой конкурс? — поинтересовался Марк.

— Как же, на конкурс рисунка, приуроченный годовщине школы — 50 лет, который мы отметим в следующем месяце, — ответила учитель, — Зои, я на тебя рассчитываю.

Площадка перед школой совсем опустела, когда фиолетововолосая «медсестра» ушла, они остались одни, стоя под раскидистым дубом.

— Пожалуй, мне пора, — сказала Зои, — нужно еще доработать рисунок.

— Ну, так что, значит, договорились? — настойчиво спросил вдруг Марк и, проигнорировав ее неодобрительный взгляд, крикнул вслед: — Завтра поговори с психологом. — Подумав, как двузначно это звучит, сделал рукой пистолет, тоже рассчитывая на нее.

IX

— Так вы говорите, что видите сны, которые сбываются? — спросил доктор Н., сидя в кресле своем кабинете и пристально глядя на Зои. Она сидела напротив, нервно теребя часы на левой руке. Казалось, его это признание совсем не удивило. Накануне она провела беспокойную ночь, тщетно пытаясь придумать тему для разговора, которая была бы простой и логичной, и при этом можно было бы занять психолога на достаточное время, чтобы Марк успел сделать фотографии. К тому же мысли постоянно перескакивали на проблемы, возникшие с мамой, которая после неприятного разговора в субботу по-прежнему общалась с ней довольно натянуто, что ее очень тревожило, и никак не получалось сконцентрироваться на чем-то другом. Зои хотелось найти способ убедить маму выслушать и поверить. Тот сон не выходил из головы.

Мама с букетом в руках сидит в машине с незнакомым мужчиной. Она улыбается ему, а он целует ее…

Зои брезгливо передернуло от одного воспоминания. Это видение было первым, а значит, это уже произошло, и значит, у мамы появился мужчина, который ухаживает за ней, а возможно она влюблена в него, и поэтому она часто проводит время не дома. Зои могла бы порадоваться за мать, если бы не второе видение о будущем. «Как скоро оно случится? И что бы предложил сделать Марк? Наверняка очередной безумный план придумал бы» — думала она ночью, разглядывая на потолке двигающиеся узоры теней от деревьев и света уличных фонарей. Могла ли она говорить о таких личных вещах с другими, имела ли право обсуждать жизнь мамы — в этом она сомневалась больше всего, хоть в этом и могли быть некоторые последствия и для ее жизни тоже.

Итак, решительно не имея представления, о чем говорить с психологом, и придя к выводу, что не сможет ни о чем так врать, как просто говорить о том, что ее действительно беспокоит, она после первых двух уроков, как они условились с Марком, постучала в дверь кабинета доктора Н. Он с неподдельным интересом выслушал ее.