Дежурный после полуночи

Пламя кострища, наконец, отогнало холод. Врач вгляделся в оранжевые языки, вспоминая давние лекции по радиологии – в солнечном сплетении неприятно потянуло. Ноты музыки ласкали слух – несмотря на буйный нрав, Василий действительно оказался прекрасным музыкантом.

– Это твоя или Андрея? – Николай смерил взглядом юную девушку, положившую голову на плечо Кирилла.

– Моя! – лишь взглянув на дочь, расплылся в счастливой улыбке Борис. – Машка, пятнадцать. Уже неделю вместе гуляют. Я не деспот, да и он вроде парень не плохой, но не нравится мне, что с девятнадцатилетним трётся. А она у меня боевая, попробуй ей ещё что скажи – за словом в карман не полезет. Да и, будем честны, кровь молодая, а выбор тут невелик.

– По секрету: ему семнадцать, – добродушно усмехнулся Николай. – Парню хочется казаться постарше. Только не говори никому.

– Да?! Вот жук! – облегчённо выдохнул мужичок. – Ну, тогда ладно. Только потом поговорю с ними, а то не хватало мне ещё дедом до пятидесяти стать.

– Потом может быть поздно, – сдержано засмеялся доктор.

Собеседник посмотрел каким-то отцовским взволнованным и заботливым взглядом: – Тебе бы хорошенько отдохнуть, Коленька. Посидишь с нами? Ещё немного винца осталось, успели до пожара выменять.

Глаза обожгло подступившими эмоциями, Николай отрицательно мотнул головой и поспешил отвлечься: – А что с часовней-то случилось?

– Не знаем, но поговаривают, что полковник и тот мужик старый что-то не поделили, его со вчера никто не видел.

Едва выстроенное оборонительное спокойствие вмиг рухнуло, возвращая разум в полную проблемами реальность. Спина вновь ощутила забравшийся под кофту холод. Николай тяжело выдохнул, вместе с группой тихо пропел последнюю строчку песни о растаявшем в городском шуме поезде и, пожав руку Бориса, быстро зашагал к лазарету.

На крыльце, практически молча, стояли Ната с Любой, а за дежурным столом задумчиво листал книгу Березин. Судя по виду, мысли медика находились совсем в другом месте, а пальцы лишь машинально переворачивали страницы. Подойдя, но всё ещё оставшись незамеченным, Николай постучал пальцами по деревянной поверхности: – О чём мечтаешь?

– Что лучше бы в одну секунду обратился в пыль, чем торчал тут ещё половину смены.

– Подозреваю, это весьма популярное желание сегодня, – врач печально кивнул в сторону застывших у входа девушек. – Как они?

– Хреново. Думаю, это был первый ребёнок для обеих, – Березин мотнул головой, отгоняя хандру. – Я их не стал дёргать. Стогова запряг убираться, а уколы все сам поставил.

– Стогов здесь?! – голос Николая моментально превратился в металлический скрежет, а ладони сами сжались в кулаки.

– В подсобке, к нему Лиза зашла, – Степан кивнул на тонкую фанерную дверь. – Только не натвори глупостей.

В миг преодолев расстояние, Николай влетел в небольшую комнатушку, где застал невысокого фельдшера мирно разговаривающим с молодой дочерью.

– Это был ты, тварь?! – широко распахнув глаза и потеряв всякий самоконтроль, врач налетел на мужичка и, схватив того за воротник куртки, повалил на пол. – Ради чего на этот раз, а?! Какая прихоть стоила их жизней?!

– О чём ты?! – дрожащим от страха голосом, залепетал Стогов, пытаясь подняться. – Коля, я не понимаю!

– Отпусти его сейчас же! – вцепилась в руку дочь мужчины. – На помощь! Кто-нибудь!

Но тут голова стала тяжёлой и закружилась, комната стала крениться набок, а сердце заколотилось так, словно только что самолично пробежало марафон, в отрыве от всего остального тела. Вздох застыл где-то за грудиной, руки разжались, и Николай, хрипя, завалился на бок, ударяясь плечом о плиточный пол. В помещение тут же вбежал взволнованный Березин и кинулся к упавшему товарищу: – Шеф, ну я же просил!

– Помоги подняться, – наконец сумев вздохнуть, откашлялся и протянул побледневшую руку Николай.

– Только не буянь! – помог встать Степан.

Стены всё ещё ходили ходуном, но ноги уже достаточно уверенно удерживали тело. Стогов отполз к стене и медленно выпрямился, опираясь на плечо дочери.

– Знаешь почему он напал на папу? – испуганно приложила ладонь к губам девушка, почему-то ища ответ у Березина.

– Уж догадываюсь… – тихо подытожил помощник, переводя взгляд между двумя тяжело дышащими коллегами.

– Считаешь это я украл их?! У моих пациентов?! У детей?! – теперь злость поселилась и в голосе фельдшера. Мужичок выпучил глаза на опирающегося о Степана, пошатывающегося начальника. – Можешь думать обо мне что хочешь, но я никогда бы не сделал ничего подобного! У меня самого семья! Да, я хреновый врач, но я не подонок!

Николай молча стиснул зубы, прожигая медика полным ненавистью взглядом. Березин же, внезапно взвалив товарища плечо, с необычной для себя решимостью и силой потянул того к выходу: – Пошли подышим.

Доктор не сопротивлялся, послушно следуя за помощником прямиком на прохладную улицу.

– Простите, дамы, похоже вам придётся найти другое местечко, – извинился Березин перед Натой и Любой, вытащив товарища на крыльцо.